Экономика творчества в ХХI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий - [107]

Рынок, измененный интернетом, также ускорил традиционный темп художественного производства. В рамках первых трех парадигм предполагалось, что художнику не нужно торопиться с работой; что он может культивировать внутреннюю тишину, концентрацию или самоотдачу, давать себе все необходимое время, чтобы открыть свой голос, развить свое ремесло и отточить свое видение. Интернет, как мы видим, больше не дает такой возможности ни в каком масштабе: ни в повседневной жизни, ни на протяжении всей карьеры.

И в атмосфере мимолетности, где вирусность стоит во главе угла, все должно выстреливать сразу, в момент релиза. Замедленная реакция встречается все реже, как и постепенная раскачка. В Голливуде, говорит Линда Обст в фильме «Неспящие в Голливуде», «стартовые сборы» (кассовый сбор в первый уикенд показа) «мгновенно показывают, хитовый фильм или провальный». Как рассказал Питер Хилдик-Смит, аналитик издательской индустрии, раньше среднестатистическая книга достигала пика популярности на четвертой-пятой неделе продаж; сейчас, с предварительными заказами, большая часть рейтинга формируется уже в первую неделю. «За первые же сутки стало ясно, – пишет Джон Сибрук в “Машине песен”, – что “Американская девушка” (American Girl) не сделает Бонни Макки поп-звездой». В интернете все происходит или сейчас, или никогда.

Несложно представить себе влияние такого климата на нервы артистов, не говоря уже об их моральном состоянии. Эффект, производимый на искусство также очевиден. Ирония, сложность и тонкость в игре стали не нужны – в приоритете все краткое, яркое, громкое и легко воспринимаемое. В музыке, как говорит Джефф Тейлор – парень, который распустил свою едва собравшуюся группу, потому что их лейбл хотел «реалити-шоу», – техническое мастерство или талант, будь то сочинение песен или виртуозность игры, для релиза альбома или трека гораздо менее важны, чем концепция, постановка или фишка.

Вопрос не в том, является ли замысловатое, тонкое, высокохудожественное искусство лучше, чем то, которое только стремится мгновенно произвести впечатление. Я думаю, что да, – но это и неспроста. Я взрослел с определенным набором эстетических стандартов, которые пришли от модернистов. Но хорошее и плохое здесь – это движущиеся мишени. Другое поколение, выросшее с иным набором стандартов и моделей, с отличным от меня набором ожиданий, с новой нервной системой, впитавшее искусство цифрового века, будет иметь свои представления о хорошем и плохом. Изящное будет «скучным». Длинное будет «многословным». Сложное будет «запутанным». Ирония будет вызывать реакцию «не дошло». Когда я озвучил мнение Тейлора для Джесси Коэна из Tanlines, инди-рок-дуэта, он ответил так: «Мне не очень важно, чтобы музыка была технически совершенна. В музыке мне важны чувства, которые она вызывает. Может быть, вокруг и стало больше вещей, которые действуют на подкорку – например, танцевальная электроника, ее ритм заводит, или поп-музыка, – но меня это не волнует».

* * *

Разумеется, это не интернет породил такое искусство, которое требует примитивной реакции «с подкорки» или взывает к самому низкому общему знаменателю, или выстроено так, чтобы жить всего один день, – короче говоря, просто развлекательное. Но он действительно заставил всех находящихся в одном игровом поле конкурировать на равных условиях, которые благоприятствуют такому положению дел. До появления интернета мы читали романы в книгах и рассказы в журналах, слушали музыку на проигрывателях или по радио, смотрели фильмы в кинотеатрах и шоу по телевизору, разглядывали картины в музеях, галереях или альбомах по искусству. Каждый вид имел свой собственный формат, и переход от одной формы к другой представлял собой относительно трудоемкий (и ресурсозатратный в плане мышления) процесс. Теперь все они собраны в одном месте, и мы можем переключаться между ними в одно касание пальца.

Дарвиновская конкуренция за внимание имеет место не только между различными искусствами, но и внутри них. Джаз конкурирует с поп-песней, журнальная история с перечнем фактов, инди-фильм с клипом на YouTube. До эпохи интернета читатель Paris Review вряд ли стал бы внезапно покупать номер National Enquirer. Он этого не читал и даже, вероятно, в руках не держал ни разу. Но теперь, когда интернет всегда под рукой, подобные решения становятся более чем вероятны и неизбежны.

И дело даже не в том, что все должны конкурировать со всеми: все должны конкурировать, точка. Один из основных известных способов, которым индустрия культуры поддерживала более тонкую или вдумчивую или артистически амбициозную работу, – это практика, известная как перекрестное субсидирование. Развлечения оплачивали искусство: ужасы поддерживали поэзию, поп-звезда поддерживала девушку-барда, блокбастеры отчисляли на артхаус. Журналы и газеты сами по себе были формой перекрестного субсидирования, а статьи о моде или спортивные репортажи давали возможность публиковать художественную литературу или серьезные детективы. Так же выглядели музыкальные альбомы: ведущий «сингл» для ротации на радио, и «редко исполняемое» – искусство для души. Но теперь каждый сам тянет свою лямку. Все теперь подается отдельно: каждая песня, каждая история, каждая единица должна окупить себя. Больше ничего редко исполняемого.