Экипаж машины боевой - [15]

– Слушай ты, урод! Если ты сейчас же не схватишь ее за ногу и не понесешь, я тебя пристрелю прямо здесь. Ты думаешь, мне хочется этой ху-ней заниматься? А ну хватай, быстро! И скажи спасибо, что они еще свежие и не успели протухнуть.

Сапог подскочил и схватил мертвую женщину за ногу, я взял за другую и мы ее потащили, хоть давалось нам это с трудом, но мы двигались.

– Я боюсь мертвецов еще с детства, – чуть слышно пробубнил Сапог.

– Дурак, боятся надо живых, а мертвые уже ничего плохого тебе не сделают.

Кое-как вытащив ее из дувала, я увидел Качка.

– Качок! – крикнул я. – Помоги давай, не видишь еле прем эту говядину.

Качок подошел и, посмотрев, почесал затылок.

– Где вы столько мяса нашли? Ее легче взорвать, чем тащить.

– Давай хватай, потом удивляться будешь, обыкновенная тетя, только толстая.

Ты, Качок, ее один упрешь, ряха у тебя, вон какая.

Качок схватил ее за руку, и мы втроем потащили ее к колодцу. Притащив, бросили ее в общую кучу.

Все уже собрались возле колодца, дети лежали отдельно, метрах в двадцати от остальных трупов, их было пятеро. Ротного не было видно, наверное, пошел в БТР доложить начальству обстановку.

Я подошел к пацанам и попросил Урала:

– Слушай, Урал, возьми Сапога, и принесите девчонку вон с того дувала.

Урал молча пошел, а Сапог остался стоять.

– Сапог, ты че, ваще уже затормозил в конец, не слышишь, что я сказал?

Сапог очнулся и побежал за Уралом. А мы сели перекурить, и ждать когда подойдет тягач. Все сидели и молчали, каждый думал о своем.

Ко мне подошел Хасан и сел рядом, он прикурил сигарету, я почувствовал дым от чарса.

– Ты что, косяк взорвл, Хасан? – спросил я его.

– Да. А что? Самое время, по-моему.

– Ну, давай накуримся, раз так, а то жуть какая-то на душе, сейчас бы браги всосать пару литров, жизнь эта блядская в трезвом виде ужасна, а по раскумарке она ужасней вдвойне.

Хасан передал мне забитую сигарету, я затянулся несколько раз, к нам подошел Качок и сел рядом.

– Качок, курнешь? – я протянул ему косяк.

– Ну давай, курну, почему бы нет.

Качок взял косяк и тоже сделал несколько затяжек, потом передал его Хасану. Я лбом уперся в пламегаситель автомата и уставился в дуло подствольника. Сейчас нажать бы вот так на курок, и все, и нет тебя, и нет этого Афгана, этих проклятых дувалов, трупов, и не слышать бы больше это сатанинское завывание ветра-афганца.

Хасан стукнул меня по плечу.

– Нет, Хасан, я не буду, передай Качку, меня накрыло уже. В голову и так начинают лезть какие-то дурацкие мысли.

За стеной послышался лязг гусениц и гул дизеля, это подъезжал тягач. Ну, слава богу, подумал я, сейчас закопаем это мясо, и побыстрее отсюда свалить, ко всем чертям.

Урал с Сапогом принесли девчонку и собирались бросить в общую кучу.

– Урал, положите ее с детьми, ей лет шестнадцать от силы, дите еще.

– А какая разница? – спросил Урал.

– А тебе какая?

– Да в общем никакой, – и они с Сапогом потащили ее дальше.

На Сапога жалко было смотреть, на лице его была маска перепуганного шизофреника, который вот-вот расплачется.

Я встал и пошел к воротам, ХБшка, стояла колом от пота, солнце палило во всю силу, а лицо обдувал горячий ветер. Сушняк давил со страшной силой, я отцепил флягу с водой и глотнул, запрокинув голову, перед глазами открылась бездонная голубизна неба, и не было видно ни одной тучки, только сплошная бескрайняя голубизна, и палящий фонарь под названием солнце.

Вдруг со стороны гор появилась вертушка, а за ней еще одна, обе были с красными крестами. Интересно, откуда это они? С нашего полка вроде нигде не воюют, соседний полк тоже никуда не выезжал. Неужели разведроту накрыли где-то?

Подойдя к воротам, я увидел там ротного, который что-то показывал водиле с тягача.

– Что, не влазит в ворота? – спросил я ротного.

– А, это ты Бережной? Да, подкрылками цепляет.

– Ну так пусть протаранит одну сторону, лопата у него вон какая, можно горы таранить.

– Да, наверное, придется так и сделать.

– Что за санитарные вертушки мелькают, товарищ старший лейтенант? – спросил я ротного.

– Десантура в горах, сегодня утром их туда забросили.

– Достается, наверное, ребятам в голубых беретах?

– Да уж, несладко им сейчас. Нас наверно на блок поставят с той стороны гор. Если ДШБ духов из ущелья выбьет, нам придется их встречать внизу.

– Черт, там десантуру молотят, а мы тут говно хороним, – я сплюнул загустевшую как кисель слюну.

– И это тоже кому-то делать надо, и ни чего с этим не поделаешь, – ответил ротный.

К нам подошел водила с тягача, это был парнишка литовец, звали его Витаутас.

– Ну, что будем делать, командир? – спросил он.

– Таранить какую-нибудь из сторон, выбирай любую.

– Нет проблем, таранить, так таранить, – ответил спокойно Витаутас и пошел в тягач.

Мы отошли в сторону и приготовились наблюдать за тягачом.

– Как думаешь, с первого раза протаранит? – спросил ротный.

– Да запросто, – ответил я, и добавил, – тягач это тот же танк, только без башни.

Тягач развернулся, опустил лопату, отъехал назад метров сто, и с разгона шарахнул по краю стены. Поднялась пыль, посыпались глиняные кирпичи, и ворота стали на пару метров шире. Тягач въехал во двор кишлака и поехал к колодцу.