Экипаж боцмана Рябова - [16]

Нет, Егор совсем не хвастался, что его дядя всё умеет. Боцман Рябов был из тех людей, о которых говорят: «Золотые руки».

За кормой «Буревестника» чуть заметно покачивался шестивесельный ял, а у борта под штормтрапом пританцовывала лёгкая палубная шлюпка. На палубе парусника никого не было, но откуда-то слышалось металлическое погромыхивание.

— Мастерит чего-то дядя Степан, — сказал Егор и закричал: — Эй, на «Буревестнике»!

Полминуты спустя мальчики увидели боцмана. Он помахал рукой и стал ловко спускаться по штормтрапу в шлюпку. А ещё спустя десять минут боцман и его юные друзья были на борту парусника.

— Ну вот, на моём корабле опять есть экипаж! — весело сказал боцман. — А что? Добрая команда, ничего не скажешь. Четыре матроса да боцман, пять пишем, капитан в уме. Я считаю большинство мальчишек до определённого возраста личностями выдающимися. А для нашего яла по судовой роли полагается пять матросов. Как быть?

— Пятого найдём, — заверил Антоша. — Желающих сколько угодно. Я вам обещаю, Степан Иванович!

— Ладно, Антон. Слово дал — держи! «Буревестник» на днях на слом, а боцман — в отпуск, а может быть, и на пенсию. Тогда займёмся ремонтом и оборудованием яла. Ремонтная ведомость простая. Она у меня вся в голове. У нас будет установка тентовых стоек. В любое время сможем накрыть нашу посудину, крышу над головой устроить на случай непогоды. Потом ремонт мачты и установка бушприта, словом, рангоут. Парус есть, сошьём ещё стаксель. Полная окраска — и в плавание!

И вот ремонт начался. Под началом боцмана ребята установили на берегу ручную лебёдку и вытащили ял. Судёнышко сразу же было цепко схвачено заранее подготовленными брусчатыми стапелями.

— Работай весело! — подбадривал Степан Иванович. — Не получается — не унывай, начинай снова! Ещё раз не вышло — не унывай, начинай снова и продолжай. Надоест работе упрямиться — и тогда всё получится. За три мили обхожу унылых. Где уныние, там нет доброй работы. Будет трудно — улыбнись. И всё пойдёт на лад.

Когда боцман уходил по своим делам, он всегда оставлял за себя Антона, самого старшего и сметливого из ребят. Антоша умело плотничал и столярничал. Он ведь сам мастерил дома книжные стеллажи, полки и корпуса радиоприёмников. Степан Иванович не мог нахвалиться работой юного мастера.

Оставаясь за боцмана, Антон шутливо подражал ему:

— Три матроса да старший, четыре пишем, капитан и боцман в уме.

И сам он работал за троих, руководя и командуя.

И остальные по его примеру работали без устали. Всем хотелось поскорее отправиться в плавание.

— Где будем ставить тентовые стойки? — спросил Степан Иванович, испытующе оглядывая своих матросов.

— Хорошо бы на середине, чтобы и при дожде можно было грести, — сказал Ян. — Но вот как это сделать?

— Подумаем, — отозвался Антон.

— Думайте, — улыбнулся боцман. — Это полезно.

Вяча сидел, морщил лоб и ничего придумать не мог. Егор не стал утруждать себя изобретательством, а вытащил из сумки жерлицы и удочки и ушёл рыбачить. А Антон, раскрыв блокнот, принялся что-то сосредоточенно чертить. Иногда он подзывал Яна и советовался с ним.

Минут сорок спустя Антон показал свои эскизы боцману.

— Решение верное, — согласился Степан Иванович. — Только отверстия для мачты в тенте не нужно. Во-первых, шканечный серединный тент будет позади мачты; во-вторых, при сильном или затяжном дожде под парусами ходят редко.

Когда тентовые стойки по эскизам Антона были изготовлены, Степан Иванович позвал с собой Егора и Вячу, и они отправились искать дерево для бушприта. Антону и Яну боцман поручил ремонт мачты.

— Знаете, что такое бушприт и для чего он служит? — спросил Рябов ребят.

— Это что-то на судне, да? — не очень уверенно сказал Вяча.

— Не что-то, а такая жердь на носу корабля, — сказал Егор. — Вроде мачты, только она не стоит, а лежит и, будто пушка, нацелена вперёд. И от неё идут кривые паруса.

— Не кривые, а косые, — поправил боцман. — Они называются кливерами.

Когда они вернулись к ялу, Антон и Ян уже отремонтировали мачту и примеряли её к гнезду в килевом брусе.

— Молодцы! — похвалил боцман.

Он вытащил из рюкзака журнал и показал Вяче и Егору фотографию парусного судна.

— Где бушприт?

Егор и Вяча одновременно ткнули пальцами в носовую часть парусника.

— Теперь знаете, какой бушприт. Вот и приступайте к работе. А Антона и Яна назначаю вашими помощниками!

Антоша улыбнулся, а Вяча заявил:

— Мы и без них справимся. Правда, Егор?

— Попробуем, — без большого энтузиазма отозвался Егор.

Они работали долго, по очереди орудуя топором и рубанком, и наконец доложили боцману:

— Степан Иванович, бушприт можно ставить!

Докладывал, конечно, Вяча. А Егор лишь довольно улыбался.

Устанавливали бушприт всей командой после обеда, приготовленного на костре Антоном и Яном.

— Теперь приступим к окраске, — сказал боцман.

Четыре матроса — четыре шкрабки, четыре щётки, четыре кисти, бочонок красной краски да две банки белил.

Яхтсмену Яну красить борта было не впервой. Ловко орудовали кистями и Антон и Егор-Беломор. Зато Вяча к каждому мазку добавлял пару глубоких вздохов и по крайней мере полторы дюжины капель пота — на лбу, на носу и на шее.