Екатерина Великая. Сердце императрицы - [7]

Астрологи пытались прочитать имя счастливца по звездам, предсказатели – увидеть его образ в хрустальном шаре. Но Провидение молчало. Зато не молчали газеты: герцога Голштинии Елизавета Петровна вытребовала в Россию для наследования престола. Теперь хитросплетения высокой политики стали касаться и малышки Фике.

Летом 1742 года король Фридрих производит принца Христиана Ангальт-Цербстского в генерал-лейтенанты, назначив его губернатором Штеттина.

– Он хочет таким образом привлечь к нашему древнему роду внимание российской императрицы! Я чувствую, – бормотала Иоганна, – мне было видение! Ангальт поднимется из забвения, станет вровень с великими домами, навсегда забудет о нищете!

Должно быть, видение матери было пророческим: герцог Людвиг, брат принца Христиана и родной дядя Фике, призвал того в соправители Цербста, и отец стал титуловаться герцогом.

Фике не понимала, но чувствовала, что за всеми этими переменами ей нужно следить более чем внимательно – эти перемены касаются ее так, как не касаются никого в целом мире.

Здесь мы вновь ненадолго оставим Фике – нет смысла рассказывать о каждом дне девочки столь подробно. Однако запомним, что перемены к лучшему заставили ее наблюдать мир еще пристальнее. Она выучилась даже в полунамеках черпать для себя ценные сведения, по обрывкам фраз в беседах матери догадываться о самой сути происходящего.

Из «Собственноручных записок императрицы Екатерины II»

Мать Петра III, дочь Петра I, скончалась приблизительно месяца через два после того, как произвела его на свет, от чахотки, в маленьком городке Киле, в Голштинии, с горя, что ей пришлось там жить, да еще в таком неудачном замужестве. Карл-Фридрих, герцог Голштинский, племянник Карла XII, короля Шведскаго, отец Петра III, был принц слабый, неказистый, малорослый, хилый и бедный. Он умер в 1739 году и оставил сына, которому было около одиннадцати лет, под опекой своего двоюродного брата Адольфа-Фридриха, епископа Любекскаго, герцога Голштинскаго, впоследствии короля Шведскаго, избраннаго на основании предварительных статей мира в Або по предложению императрицы Елизаветы. Во главе воспитателей Петра III стоял обер-гофмаршал его двора Брюммер, швед родом; ему подчинены были обер-камергер Бергхольц и четыре камергера; из них двое – Адлерфельдт, автор “Истории Карла XII”, и Вахтмейстер – были шведы, а двое других, Вольф и Мардефельд, голштинцы. Этого принца воспитывали в виду шведскаго престола при дворе, слишком большом для страны, в которой он находился, и разделенном на несколько партий, горевших ненавистью; из них каждая хотела овладеть умом принца, котораго она должна была воспитать, и, следовательно, вселяла в него отвращение, которое все партии взаимно питали по отношению к своим противникам. Молодой принц от всего сердца ненавидел Брюммера, внушавшего ему страх, и обвинял его в чрезмерной строгости. Он презирал Бергхольца, который был другом и угодником Брюммера, и не любил никого из своих приближенных, потому что они его стесняли. С десятилетняго возраста Петр III обнаружил наклонность к пьянству. Его понуждали к чрезмерному представительству и не выпускали из виду ни днем, ни ночью. Кого он любил всего более в детстве и в первые годы своего пребывания в России, так это были два старых камердинера: один – Крамер, ливонец, другой – Румберг, швед. Последний был ему особенно дорог. Это был человек довольно грубый и жесткий, из драгунов Карла XII. Брюммер, а следовательно, и Бергхольц, который на все смотрел лишь глазами Брюммера, были преданы принцу, опекуну и правителю; все остальные были недовольны этим принцем и еще более его приближенными.

Вступив на русский престол, императрица Елизавета послала в Голштинию камергера Корфа вызвать племянника, котораго принц-правитель и отправил немедленно в сопровождении обер-гофмаршала Брюммера, обер-камергера Бергхольца и камергера Дукера, приходившагося племянником первому. Велика была радость императрицы по случаю его пребытия. Немного спустя она отправилась на коронацию в Москву. Она решила объявить этого принца своим наследником. Но прежде всего он должен был перейти в православную веру. Враги обер-гофмаршала Брюммера, а именно – великий канцлер граф Бестужев и покойный граф Никита Панин, который долго был русским посланником в Швеции, утверждали, что имели в своих руках убедительные доказательства, будто Брюммер с тех пор, как увидел, что императрица решила объявить своего племянника предполагаемым наследником престола, приложил столько же старания испортить ум и сердце своего воспитанника, сколько заботился раньше сделать его достойным шведской короны. Но я всегда сомневалась в этой гнусности и думала, что воспитание Петра III оказалось неудачным по стечению несчастных обстоятельств.

Глава 3 Дар Провидения

Берлин, 1743

Целый год провела Иоганна с дочерью в Берлине (дада, целый год, только бы подальше от герцога Христиана и его нескончаемых нотаций), столице прусского государства, каковым он стал после объединения курфюршества Бранденбург с герцогством Пруссия за две сотни лет до описываемых событий. София выросла, похорошела. Однако Иоганна была недовольна: