Екатерина Великая. Сердце императрицы - [17]

Она не была особенно привлекательна, но обещала в будущем стать настоящей красавицей. Сквозило в ней что-то неуловимое, легкое – и странно, это начинало беспокоить Темкина, неясно, как беспокоит нечто пока еще далекое и неосязаемое. Ему нравилось смотреть на нее – говоря с нею, он ловил иногда себя на том, что просто наблюдает, отмечает то, как она двигается, как поворачивает голову, как складывает на коленях руки или, стараясь скрыть смущение, начинает теребить тончайший батистовый платочек. В такие минуты он даже не вполне осознавал, что говорил ей, и позже не мог вспомнить, о чем был разговор, но помнил прекрасно, как шевелились ее губы, слегка приподнимались тонкие брови, как она улыбалась: сначала вспыхивали глаза, а потом уже улыбка освещала все лицо. Она держалась очень прямо, движения ее были еще по-девичьи порывисты, но при этом грациозны. Она была удивительно сдержанна, но порой ему казалось, что глаза ее начинают пускать настоящие чертики, и тогда она словно изо всех сил пытается удержать их. Она так отличалась от своей матери с ее высокомерным и брезгливым выражением лица…

Иногда, когда Темкин скакал рядом с санями, в окошке показывалось ее приветливое, озаренное улыбкой лицо, она радостно кивала ему, и потом он не мог не думать ни о чем, кроме Софии. Фике – называла ее мать, и мысленно он начал звать ее так же. А скоро он и помыслить не мог ни о чем, кроме нее, и, о чем бы ни думал, мыслями все время возвращался к своей Фике…

Путешествовать по России было непросто и даже опасно: на дорогах свирепствовали лихие люди, часто бывало, что под тяжело груженными повозками проваливались мосты, на постоялых дворах вспыхивали пожары, во время страшных метелей путь надолго заносило снегом. Темкин заботился обо всех нуждах вверенных ему женщин – начиная от обеспечения охраны и заканчивая поиском удобного жилья и приличной еды. В особо холодные дни он находил им лишние одеяла, беспокоился об их сне, покое и комфорте. Он развлекал их беседами, шутил, ободрял, давал советы и скоро стал незаменимым.

Однажды они остановились на ночлег в крестьянской избе. Хозяин, самый зажиточный в деревне, освободил для знатных гостей все комнаты, а сам с семьей отправился ночевать во флигель.

– Здесь ни в одной комнате, ни в моей, ни в комнате Фике, нет ни одной кровати, – изумленно произнесла Иоганна, обращаясь к Темкину. – Где же мы будем спать?

– Можно спать на печи, – с улыбкой ответил он. И, заметив расширившиеся глаза княгини, добавил: – Русские люди часто спят на печах. На них очень тепло.

Фике прыснула. Мать грозно оглянулась, и девушка притихла, но продолжала улыбаться.

– Можно также лечь на скамьи, – продолжал Темкин. – Они достаточно широки, к тому же на них постелят самое лучшее белье. Здесь тепло, и вам будет вполне удобно. Если что-то понадобится, я в полном вашем распоряжении – моя комната по соседству.

– Благодарю вас, – холодно отозвалась Иоганна. – Фике, не прикасайся ни к чему без нужды. Кто знает, что водится здесь, в домах грязных крестьян.

Взгляд Темкина на мгновение полыхнул.

– Как видите, это очень чистый дом, – тут же спокойно ответил он. – Хозяева – люди богатые и уважаемые, у них есть и слуги, которые выполнят все, что потребуется.

Иоганна презрительно взглянула на него и, гордо подняв голову, проследовала в свою комнату.

– Не обижайтесь, – тихонько шепнула Фике, выходя следом за матерью. – Мама просто совсем не знает этих людей. Но я вовсе не считаю, что ваши крестьяне грязны и неопрятны.

Она улыбнулась и исчезла за дверью.

Темкин молча смотрел ей вслед.

Глава 7 В ночной тиши

Была уже глубокая ночь, но Алексей не ложился. Он бы все равно не заснул, а стоило прилечь, и в голову лезли навязчивые, ненужные мысли. Алексей который час мерил шагами отведенную ему комнатку, безуспешно пытаясь успокоиться и ни о чем не думать.

Шел уже второй месяц их путешествия. Совсем скоро покажутся огни Петербурга, и тогда он потеряет ее навсегда. Она станет невестой Петра – в этом не было сомнений. Ни одна наследница ни одного европейского престола, ни одна из дочерей владетельных немецких князей и польских панов не сможет сравниться с Фике.

Если Петр унаследует престол, со временем она станет императрицей. Она будет вместе с Петром править Россией, она станет – как она говорила? – матерью всех русских людей, она будет блистать на балах и принимать иностранных послов. Она подарит Петру наследников, таких же бездарных, как он сам… Черт побери!

Темкин хватил рукой о косяк и чуть не вскрикнул от боли. Шепотом выругался, потирая ушибленную руку.

Может быть, пойти к ней? Алексей был красив, богат, уверен в себе, не робкого десятка и успел узнать многих женщин, но Фике… Нет, он не решился бы даже приблизиться и тем более дотронуться до нее, но, возможно, взглянуть… Даже если не взглянуть, то хотя бы побыть рядом, пусть и на расстоянии…

Она была в двух шагах от него, но так далека…

Это было глупо, но он не мог оставить ее ни на минуту.

Темкин снова выругался, сделал пару шагов к своей постели, как вдруг остановился и, развернувшись, тихо, но решительно направился к двери.