«Я знала, что однажды он станет королем Швеции, и хотя я была еще ребенком, королевский титул ласкал мой слух. С того момента окружавшие меня люди стали дразнить меня из-за него, и постепенно я свыклась с мыслью, что мне было уготовано стать его женой».
Между тем во внешнем облике Софии произошли значительные перемены к лучшему. К тринадцати годам она превратилась в стройную девушку с шелковистыми темно-каштановыми волосами, высоким лбом, сверкающими синими глазами и красиво изогнутыми розовыми губами. Ее внутренние качества также привлекали всеобщее внимание: она была образованна и отличалась живым умом. Далеко не все считали ее пустышкой. Шведский дипломат граф Хеннинг Юлленборг, встретивший Софию в доме ее бабушки в Гамбурге, был поражен ее умом и сказал Иоганне в присутствии Софии: «Мадам, вы не знаете этого ребенка. Уверяю вас, у нее гораздо больше ума и силы воли, чем вы думаете. И я умоляю вас уделять вашей дочери больше внимания, ибо она этого, несомненно, заслуживает». На Иоганну эти слова не произвели особого впечатления, но София никогда их не забывала.
Она научилась завоевывать расположение людей и впоследствии блестяще этим пользовалась. Речь шла не об искусстве обольщения, София, – а позднее Екатерина, – никогда не была кокеткой; она стремилась пробуждать в людях не сексуальный интерес, а теплоту, сочувствие и понимание, которые проявил по отношению к ней граф Юлленборг. Для достижения своей цели она использовала средства настолько простые и благопристойные, что они выглядели безупречными. Она понимала, люди предпочитают говорить, а не слушать, и говорить о себе, а не о других. В этом отношении ее мать в своем жалком лихорадочном стремлении показать свою значимость служила для Софии образцом того, как не нужно себя вести.
Со временем в ее душе стали зарождаться новые желания. В Софии проснулась чувственность. В тринадцать-четырнадцать лет по ночам она часто испытывала сильное нервное возбуждение и начинала ходить по комнате. Пытаясь успокоиться, она садилась на кровать, клала жесткую подушку между ног и воображала, будто скачет на лошади – «скачу галопом до полного изнеможения». Когда служанки, заслышав шум в ее комнате, приходили посмотреть, что случилось, они видели Софию тихо лежащей в кровати и притворяющуюся спящей. «Они ни разу не застали меня за этим делом», – вспоминала она. На людях София старалась строго контролировать свое поведение. У нее было лишь одно огромное желание – вырваться из-под опеки своей матери. И она понимала, что единственным избавлением для нее оставался брак. Поэтому она должна была выйти замуж – и не за обычного мужчину, а за человека, который оказался бы как можно выше ее по титулу, чтобы возвыситься над Иоганной.
Но и она не избежала кратковременной юношеской влюбленности. В четырнадцать София ненадолго увлеклась своим красивым молодым дядей, младшим братом матери – Георгом Людвигом. Он был на десять лет старше Софии, и его очаровали свежесть и невинность неожиданно расцветшей племянницы. Этот напомаженный офицер кирасирского полка стал ухаживать за девушкой. София описала в своих мемуарах развитие этого маленького романа, который неожиданно закончился предложением руки и сердца от ее дяди Георга. Девушка была потрясена. «Я ничего не знала о любви и совершенно не связывала с ним это чувство». Польщенная, она все же медлила с ответом – этот человек был родным братом ее матери. «Мои родители не одобрят нашего союза», – сказала она. Георг Людвиг заметил, что отношения между их семьями не станут преградой, подобные союзы не были редкостью в аристократических семьях Европы. София была смущена и позволила дяде Георгу продолжать свои ухаживания. «Он был очень хорош собой в то время, у него были красивые глаза, и он прекрасно изучил мой нрав. Я привыкла к нему. Прониклась к нему симпатией и больше не избегала встреч с ним». В конце концов, она осторожно приняла предложение, после чего «мои отец и мать дали согласие. В этот момент мой дядя полностью отдался своей страсти и проявил необычайную опытность. Он пользовался любой возможностью, чтобы заключить меня в объятия, был необычайно изобретателен, придумывая способы, чтобы мы могли уединиться, но, не считая нескольких поцелуев, все было весьма невинно».
Неужели София была готова отказаться от своих амбиций стать королевой и согласилась бы с ролью невестки своей собственной матери? Какое-то время она колебалась. Не исключено, что она могла бы сдаться и позволила бы Георгу Людвигу взять ее в жены, но прежде чем наступила развязка, из Петербурга прибыло письмо.
Письмо из России стало сюрпризом, однако именно о таком послании мечтала Иоганна, именно оно было предметом ее чаяний и надежд. Пока амбициозная мать возила свою дочь по маленьким дворам княжеств Северной Германии, она старалась наладить более важные связи. Семейная история связывала родственников Иоганны из дома Гольштейнов с Романовыми – императорской династией России. В декабре 1741 года, когда Софии было двенадцать, Елизавета, младшая дочь Петра Великого, взошла на трон в результате дворцового переворота. Новая императрица имела прочные связи с домом Гольштейнов. Во-первых, через любимую сестру Елизаветы Анну, старшую дочь Петра Великого, которая вышла замуж за кузена Иоганны Карла Фридриха, герцога Гольштейна. В результате этого брачного союза на свет появился маленький, болезненный Питер Ульрих, а через три месяца после родов Анна умерла.
