Екатерина - [75]
Казалось, будто ни одного седого волоса не имела росная поляна. Ее неприятно рассекала дорога, подобно тому, как лицо гвардейского сержанта рассекал рубец.
Своему прежнему возлюбленному графу Станиславу Понятовскому Екатерина нередко говорила: «Давай, милый друг, строить замки в Испании», что означало: «Давай, милый друг, помечтаем». Вкрадчивый поляк охотно соглашался, несмотря на то, что мечты его возлюбленной никогда не отличались разнообразием: «Корона! корона! корона!» Эта большелобая петербургская женщина, подобно большелобой штетинской девочке, не представляла себе, что можно помечтать и о чем-нибудь другом, может быть, и не столь высоком, но гораздо более возвышенном.
Орлов стегал измученных лошадей длинным кнутом. Скверная карета могла бы вытрясти душу, если бы она имелась.
— Вы, матушка, перед солдатами-то слезы рекой лейте, а слова малой струйкой! — грубо крикнул сержант с козел.
Он опасался за ее немецкий выговор.
Но совет этот, столь неловкий в присутствии возницы, камер-фрейлины, камердинера и камер-юнкера, был совершенно излишним: заготовляя короткое слезное обращение к гвардейцам, Екатерина давным-давно затвердила в нем всякое слово на русский лад.
Из Петербурга, навстречу меньшому брату, скакал в открытой коляске Григорий Орлов с князем Барятинским.
В пяти верстах от столицы экипажи повстречались:
— Перелазьте-ка, матушка, сюда, — распорядился артиллерийский капитан, — ваши лошади мыльные, кабы не повалились.
6
Барабан бил тревогу.
Сонные измайловцы на бегу застегивали штаны.
Кто-то кричал.
— Государыня к нам! Государыня, мать вашу…
Сонные солдаты окружили Екатерину.
Кой-кто из офицеров был мундирован, как в парад.
Не теряя времени, Екатерина, плача, стала врать им на императора, что он замыслил заточить ее с маленьким сыном в Шлиссельбург, а может, «только один Бог знает, и порешить обоих».
Григорий Орлов, небогатый терпением, крикнул:
«Виват! Самодержица наша матушка-государыня Екатерина Алексеевна!»
И вот, дочь генерала прусской службы, не успев сказать двух дюжин слов, т. е. и половины от затверженных, стала императрицею всероссийской, потому что куча гвардейских солдат, не желающих экзерцировать в плохую погоду и еще более того идти на войну, подхватила орловское «ура!»
Орали, будем справедливы, с превеликой охотой, но, разумеется, скорее из ненависти к внуку Петра I, чем из любви к немке.
— Тащите попа, — распорядился Орлов.
— Это можно, — отвечали солдаты.
И через несколько минут приволокли под руки старенького полкового попа с крестом.
Быстро-быстро присягнули: солдаты, офицеры и граф Кирила Разумовский, полковник измайловцев.
А перед семеновцами Екатерине и разговаривать не пришлось, эти сами выбежали навстречу, вопя «ура!»
Преображенцы несколько помешкали. Сии явились последними.
Что ж до гренадерской роты, то она даже сначала пообещала своему майору, арестовавшему капитана Пассека, «умереть за Петра III!»
Однако мы знаем, как любили умирать гвардейцы.
Короче говоря:
«Приняв Бога и его правосудие в помощь, а особливо видев к тому желание всех наших верноподданных ясное и нелицемерное, вступили на престол наш всероссийской самодержавной, в чем и все наши верноподданные присягу нам торжественно учинили».
Так говорил манифест, который не заставил себя долго ждать.
7
Княгиня Дашкова проснулась, когда, собственно говоря, все уже было кончено.
От огорчения она чуть не заплакала.
Одеваясь, кричала на горничных, швыряла юбки, ломала руки и дрыгала ногами.
А шелковый чулок, лопнувший на пятке, явился той капелькой, которая, как говорится, переполнила чашу.
Из широко расставленных злых глаз брызнули самые горькие слезы.
Таким образом, маленькая княгиня, столько раз с горячностью заявлявшая, что счастливейшим днем ее жизни будет тот, в который ее нежный и великий друг Екатерина осчастливит родину, став главою государства, теперь, когда этот долгожданный день наступил, вдруг почувствовала себя совершенно несчастной.
Но нельзя же злиться на «великое историческое событие» только потому, что вы его проспали.
И маленькая мужеподобная княгиня, сверкая глазенками и раздувая расплюснутые ноздри, стала совсем по-женски вымещать свой небеспричинный гнев на юбках, горничных и парикмахере.
Как всегда в таких случаях, она одевалась тем медленнее, чем более спешила: крючочки не влезали в петли, банты не завязывались, пуговицы отлетали и швы лопались.
А войска, проходившие по улице, орали «виват и ура!», и жители, разбивая кабаки, не скупились на клики, исполненные радости.
У содержателей вольных кабаков Генриха Гейтнана, Рудольфа Вальмана, Федора Ахматова, Алексея Питечкина, Ивана Дьяконова и Богдана Медера было выпито на 28 375 рублей 53 коп.; и у кабацких откупщиков на 77 133 рубля 60½ коп.
Впоследствии, на прошении одного вольного кабатчика о покрытии убытков, понесенных им в исторические дни, императрица Екатерина II сделала следующую иезуитскую надпись: «Как казна не приказала грабить, то и справедливости не вижу, чтоб казна платила».
Дашкова била и царапала свою парадную карету. Но это не помогало делу. Сытые лошади не мчали, а волокли несчастную княгиню по запруженным улицам.
В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.
В издание включены романы А. Б. Мариенгофа «Циники» и «Бритый человек». Впервые опубликованные за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» («Циники» – в 1928 г., «Бритый человек» – в 1930 г.), в Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными». На долгие годы его имя «выпало» из литературного процесса. Возможность прочесть роман «Циники» открылась русским читателям лишь в 1988 году, «Бритый человек» впервые был издан в России в 1991-м. В 1991 году по мотивам романа «Циники» снял фильм Дмитрий Месхиев.
Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».
В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвященный близкому другу писателя – Сергею Есенину, – развенчивает образ «поэта-хулигана», многие овеявшие его легенды и знакомит читателя с совершенно другим Есениным – не лишенным недостатков, но чутким, ранимым, душевно чистым человеком. «Мой век, мои друзья и подруги» – блестяще написанное повествование о литературном и артистическом мире конца Серебряного века и «бурных двадцатых», – эпохи, когда в России создавалось новое, модернистское искусство…
Анатолий Борисович Мариенгоф родился в семье служащего (в молодости родители были актерами), учился в Нижегородском дворянском институте Императора Александра II; в 1913 после смерти матери переехал в Пензу. Окончив в 1916 пензенскую гимназию, поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван на военную службу и определен в Инженерно-строительную дружину Западного фронта, служил заведующим канцелярией. После Октябрьской революции вернулся в Пензу, в 1918 создал там группу имажинистов, выпускал журнал «Комедиант», принимал участвие в альманахе «Исход».
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
В 3-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли первые две книги трилогии «Песнь над водами». Роман «Пламя на болотах» рассказывает о жизни украинских крестьян Полесья в панской Польше в период между двумя мировыми войнами. Роман «Звезды в озере», начинающийся картинами развала польского государства в сентябре 1939 года, продолжает рассказ о судьбах о судьбах героев первого произведения трилогии.Содержание:Песнь над водами - Часть I. Пламя на болотах (роман). - Часть II. Звезды в озере (роман).
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.