Эхолот - [17]

А принц Чарльз чего-то такого хотел от Иннокентия, что тот никак не мог взять в толк и рассказывал потом об этом более чем туманно. Принц разобиделся. Речь там шла о каких-то фамильных вещах, старинных, которые покоятся (так говорил переводчик: покоятся, – как будто вещи эти покойники) где-то на дне не то Темзы, не то чего-то другого, Сомов слегка подзабыл.

*

...услышал о Человеке-Рыбе король. Захотелось ему посмотреть на этакое чудо. Приказал он всем морякам быть особенно внимательными, и при встрече с Человеком-Рыбой тотчас сообщить ему о желании Короля.

Как-то на рассвете один из матросов заметил в волнах Человека-Рыбу и крикнул:

– Эй, Человек-Рыба, скорее плыви в город! Тебя ждёт Король!

Человек-Рыба поплыл к берегу.

Дворцовая лестница нижними ступенями уходила в море. Береговая стража доложила Королю. Он явился в короне, со скипетром и, спустившись до середины лестницы, заговорил:

– Послушай-ка, Человек-Рыба! Королевство моё велико и обильно. Я знаю наперечёт всё, что есть на суше. А вот что скрыто в моих подводных владениях, мне неизвестно. Я хочу, чтобы ты рассказал об этом своему королю.

– Хорошо, но мне нужно посмотреть внимательно. Я так привык к этому, что давно не обращаю внимания, – спокойно ответил Человек-Рыба и уплыл в море.

Вернувшись, он рассказал много удивительного. Человек-Рыба видел на дне морском долины, горы, пещеры; он говорил о рощах из цветных кораллов и плантациях жемчуга, о холодных течениях и горячих ключах, о диковинных рыбах, которых никто из людей никогда не видел, потому что живут они глубоко, в вечных сумерках. И только в одном месте не смог он достать дна – у Большого Маяка.

– Чорт возьми! – воскликнул Король. – Мне как раз больше всего хотелось знать, на чём стоит мой Город. Попробуй ещё раз.

Человек-Рыба молча кивнул и снова ушёл под воду. Его не было целый день и целую ночь. К утру, измученный и задыхающийся, он вернулся.

– Я опять не достал дна. Но я видел, что город стоит на скале, а скала – на трёх колоннах. Одна из колонн цела, другая дала трещину, а третья вот-вот рухнет.

– А на чём стоят колонны? – спросил Король. – Мы непременно должны знать это, Человек-Рыба!

– Я не могу опуститься глубже, – ответил Человек-Рыба. – Вода внизу тяжёлая, невыносимо болят глаза и уши, и почти невозможно дышать.

– А ты прыгни с Большого Маяка, – посоветовал Король. – Так будет легче опуститься на дно.

– Я отвык от суши, Король, боюсь, ноги не послушаются меня, я уже давно не ходил и забыл как это делается.

– Тебя проводят, – с усмешкой ответил Король и приказал двум стражникам отвести Человека-Рыбу на маяк.

Человек-Рыба поднялся на башню и с её вершины ринулся в волны.

На этот раз его не было три дня и три ночи. На рассвете четвёртого дня голова Человека-Рыбы показалась над водой. Он с трудом подплыл к лестнице и сел на нижнюю ступеньку.

– Скоро настанет чёрный день, и твой Город погибнет, Король... – произнес он, когда отдышался.

– Так что же ты видел?! – нетерпеливо воскликнул Король. – Что там, на дне?

*

Одним светлым майским утром, совсем рано, часов, пожалуй, в шесть, в московской квартире Сомова зазвонил телефон.

Отвлекаясь от хода событий, должен заметить, что жил Иннокентий по-прежнему скромно, но теперь уже в собственной квартирке близ станции метро “Аэропорт”... или “Речной вокзал”. Не помню... Жилище это купил для него Валентин когда дела пошли особенно хорошо.

Иннокентий настоял на том, чтобы квартира была не выше второго этажа – по мере углубления в океан, Сомов всё более сдержанно относился к космосу и даже сравнительно небольшой отрыв от земли вызывал у него сильное головокружение; поэтому, скажем, авиаперелёты повергали его в какой-то глубинный ужас, и если от самолёта нельзя было отказаться, Валентин часами уговаривал Сомова, приводя самые немыслимые доводы; в остальном же, что касалось благоустройства нового жилища, Иннокентий вполне положился на компаньона.

Значительную часть самой большой стены в кабинете-гостиной занимал аквариум – тоже по просьбе хозяина, – остальные стены были закрыты книжными полками с литературой об океане, о рыбах, о моряках, а впоследствии, о пиратах и затонувших кораблях. Много было научной фантастики, альбомов космической живописи, пособий по астрономии и космологии – покупал по привычке.

Валентин нанял для Сомова домработницу, тихую, стройную, как уклейка, девушку откуда-то из провинции. По имени Маша. То есть, полное имя её было Марина, но она просила, чтобы её звали Машей. Она любила полакомиться вкусненьким и легко справлялась с хозяйством, особенно хорошо готовила; с тех пор Сомов не знал бытовых неудобств. А ещё нравилось почему-то Иннокентию в этой девушке, что она когда-то занималась синхронным плаванием и даже добилась успеха где-то далеко, у себя, в бассейне своего города.

Иногда Сомов заставал Машу сидящей с ногами в его любимом кресле, придавленную каким-нибудь увесистым томом. Тогда она так смущалась, что он и не пытался на неё обижаться.

Часто Маша оставалась ночевать в квартире Сомова, на диване в кабинете, а так жила у подруги. За несколько месяцев Машиного присутствия Сомов так к ней привык, что предложил переехать к нему. Маша согласилась и с тех пор больше не оставалась на ночь в кабинете одна. А ещё Иннокентий подарил Маше серебряное своё колечко.