Эхобой - [6]

За окном сквозь полосы дождя виднелся белый магнитный трек, напрямую соединенный с треком А1 Лондон и старым алюминиевым левибордом снизу. В отдалении, за параллельными треками проглядывали дома. Абсолютно одинаковые здания на сваях в духе девяностых,[6] построенные одной и той же компанией. По направлению к Лидзу дома теснились все ближе друг к другу, а на линии горизонта высились многоквартирные небоскребы на сваях и вращающийся в воздухе рекламный щит «Белой Розы» — самого крупного торгового центра в северной Англии. На своих тонюсеньких ножках дома были похожи на насекомых из стали, искусственной древесины и аэрогеля. Они стояли под серым небом, которое казалось темнее обычного и нависало, как пуховое одеяло, — то ли укрывало нас, то ли загоняло в ловушку, заставляя задыхаться и думать, что солнце — это какой-то наглый обман.

И тут я наконец поняла, что же все-таки изменилось в комнате. Там не было ничего нового, но кое-что исчезло. Когда Алисса прибыла в наш дом, она была снабжена ССЭ — Системой Слежения за Эхо. Небольшое серое устройство контролировало все ее действия и передавало информацию о них «Семпуре». Но его там не было. Может быть, папа его просто выкинул. Я хочу сказать, что владельцы Эхо не обязаны хранить эту штуковину. К тому же у Эхо производства «Касл» таких устройств вообще не было. Возможно, папе было противно, что техническая компания может следить за всем, что происходит у него в доме. Да, наверняка все так и было.

— Вы меня внимательно слушаете? — спросила Алисса совершенно нестрого, скорее безразлично. Я бросила взгляд на букву «Э», вытатуированную на тыльной стороне ее ладони. Такая отметка есть у каждого Эхо. Их клеймят, как рабов. Если когда-нибудь они научатся мыслить самостоятельно, войны не миновать. Это была главная папина теория. Она заключалась в том, что люди — и он в том числе — сами роют себе могилу.

— Да, извини, — отозвалась я, зная, что нелепо извиняться перед Эхо.

Она посмотрела на меня чуть дольше, чем требуется:

— Извинение принято.

— Просто… Я не пойму, где твоя ССЭ. Она же должна стоять у кровати, разве не так?

— Она мне больше не нужна. Необходимость в контроле со стороны «Семпуры» отпала.

— Но почему?

— Я пробыла в вашем доме более тридцати дней. Период адаптации завершен. По предписанию «Семпуры», спустя месяц Эхо считается абсолютно безопасным. Любые неполадки, если таковые имеются, должны проявиться за этот период. И в мои задачи входит утилизация ССЭ.

— Понятно, — конечно, я могла бы проверить, правда ли это. Так я и сделала, но потом. А в тот момент я даже не понимала, какая опасность мне угрожала.

ГЛАВА 5

Когда утренние занятия с Алиссои закончились, у меня просто гора с плеч свалилась.

— Не забудьте, — напомнила она, — у вас сдвоенный урок в капсуле. Он займет три часа. История двадцать первого века.

Да уж, история двадцать первого века — предмет, описывающий один из самых кровавых периодов на Земле. Однако вел его жизнерадостный виртуальный учитель мистер Брим (его звали, как вымершую рыбу).[7] Любые события вызывали на его лице улыбку — Топливные войны 2040-х, первая пустынная засуха в Европе в 2060-х, катастрофы с урожаем генетически модифицированной пшеницы, корейское ЧП, вторая гражданская война в Англии, Барселона… продолжать можно было до бесконечности. Но когда ты ненастоящий, улыбка дается легко.

Моим родителям не особо нравились уроки в капсуле. Даже совсем не нравились. Мама предпочитала, чтобы меня обучали Эхо и люди, а папа хотел, чтобы моим образованием занимались только люди, но это было слишком дорого. Так что мое обучение представляло собой виртуально-эховский микс, хотя иногда мама преподавала мне искусство.

Моим основным учителем была Алисса. Китайский, климатология, литература, музыка, ранние компьютерные системы, математика, исследования Луны, исследования Вселенной, философия, французский, португальский, экология, журналистика и йога — все это было на ней. Собственно говоря, в иммерсионной капсуле проходили занятия только по истории, генетике, программированию и искусству симуляции.

На уроках в капсуле бывают и другие ученики, но на истории было пусто — только я и Тола. Тола жила в Новом Нью-Йорке, который раньше назывался Чикаго, до того, как в 2077 году наводнения полностью уничтожили старый Нью-Йорк. Мне нравилась Тола. Она относилась к виртуальным учителям со здравым скептицизмом и всегда закатывала глаза в ответ на «шутки» мистера Брима. Но ее нельзя было назвать настоящей подругой. Несколько раз она бывала у меня в гостях, особенно часто после того, как магнитный трек усовершенствовали, и пересечь океан стало возможным меньше чем за полчаса. Тола вполне ничего. Но именно она сказала, что у меня мальчишеская походка. И это явно был не комплимент. А еще она довольно поверхностная. Встречалась с четырьмя парнями сразу и для каждого надевала новый аватар. Я вообще не понимаю, зачем эти фальшивые аватары нужны.

В любом случае урок прошел. И с этого момента, я полагаю, самое время вспомнить, что было дальше. Это трудно. Мое сердце начинает биться с сумасшедшей скоростью, когда я просто думаю об этом.