Эхобой - [7]

Об Алиссе, обо всем.

Но я должна сделать это. В песне «Нео Максис» есть такая строчка — «Придется чувствовать раны, пока не затянутся шрамы». Я никогда ее не понимала. До этого момента.

Глубокий вдох. Пора.

ГЛАВА 6

С Эхо весь фокус в том, что они должны быть незаметными и не путаться под ногами. Сразу вспоминается реклама корпораций «Касл» и «Семпура» на холовидении: «Сделайте свою жизнь комфортнее, даже не замечая этого… Познакомьтесь с Дарвином, другом, о котором не надо заботиться… Это Ллойд, последняя модель Эхо „Семпуры“. Он будет готовить и убирать, но для вас останется невидимкой». Для этого их и разрабатывали. Эхо должны быть рядом, если они нужны, но ни в коем случае не мешать. Правда, Алисса иногда появлялась, когда в этом не было ни малейшей необходимости.

Например, в самую первую пятницу, когда она только прибыла в наш дом и еще даже не начала учить меня, папа стряпал острое мясное рагу с черными бобами (ему нравилась бразильская еда). Конечно, стоять так долго ему было нелегко, потому что трость пришлось прислонить к плите, но папа был в хорошем настроении, и ему хотелось приготовить что-нибудь вкусное. В воздухе витал запах жареного чеснока, а Алисса стояла рядом с ним, повторяя:

— Я могу приготовить. Я здесь, чтобы помогать. Вам не нужно готовить. Садитесь и отдохните со своей семьей. У вас травма. У вас ограниченные физические возможности. Ваше время стоит дорого.

Папа сердито глянул на нее. Он всегда так смотрел на Эхо.

— Просто убирайся с кухни. Ясно?

Я тоже там была. Так и вижу папу: борода, джинсы, домашние носки и заношенный свитер, и он и очень раздражен.

— Я и сам знаю, что мое время дорого, но я люблю готовить. И я не чертов инвалид, ясно? Ты — машина. Машины выполняют инструкции. Как только ты перестанешь выполнять инструкции, ты перестанешь быть машиной, и тогда человечество попадет в беду.

Папа продолжил свою «проповедь» в эйч-логе, она разлетелась по всему информационному пространству с огромной скоростью, а заодно ее перехватили в «Дозоре „Касл“» и кое-каких других местах. Людям — особенно противникам технического прогресса и империи «Касл» — нравилось, когда он критиковал Эхо. Им нравилось, что родной брат Алекса Касла был ярым противником всего, что продвигал его брат. «Могу поспорить, что творится у них во время семейных ужинов на Рождество», — вот один из комментариев в папином эйч-логе. Вот только это неправда: мы никогда не праздновали Рождество вместе с дядей.

Папа изредка беседовал с ним по холофону из своего кабинета.

— Мы взрослые люди, — говорил он таким тоном, что я ему почти верила. — И, несмотря на разницу во взглядах, даже очень сильную, взрослые люди могут вполне цивилизованно общаться. Хотя будь на то воля твоего дяди, цивилизацией давно бы заправляли роботы.

Но, безусловно. Эхо не были обычными роботами.

Эхо внешне мало чем отличаются от человека, кроме буквы «Э» на тыльной стороне левой руки и марки производителя на спине. По крайней мере, должны мало чем отличаться.

Если честно, я никогда этого до конца не понимала.

Эхо были слишком идеальными. Их кожа не была похожа на нашу: на ней не было ни единой морщины, ни одного прыщика или шрама. И папа всегда говорил, что в день, когда мы начнем слишком сентиментально относиться к великолепным роботам, мы забудем самих себя. В этот день мы перестанем быть людьми.

Я все еще слышу твой голос, папа. Я так сильно по тебе скучаю.

Соберись, Одри. Сконцентрируйся. Скажи то, что должна. Это поможет пережить все, что произошло. Ты должна вспомнить все.

Итак, я готова.

После истории двадцать первого века мы немного поболтали с Толой.

— Почему у нас был сдвоенный урок? — спросила она, меняя виртуальный цвет своих волос с красного на черный и обратно.

— Что?

— Я хочу сказать, что мистер Брим не самый большой зануда в мире, да и про Гугл-бунты интересно послушать, но все-таки сдвоенный урок…

— Да, странно.

— Таких длинных занятий у нас ни разу не было. Может, это компьютерный вирус? А вдруг хакерская атака?

Эта идея явно пришлась Толе по душе. Ясное дело: после хакерской атаки школа не работает целую неделю, пока не переустановят программное обеспечение.

— С чего бы кому-то взламывать программу? Гугла уже даже не существует.

Тола пожала плечами, остановив свой выбор на красном цвете волос:

— Угадай, где я буду вечером?

— Откуда мне знать?

— В Древнем Риме. В Колизее.

— Хорошая, должно быть, имитация.

— Гладиаторы такие клевые. Ну и вообще там круто — смотреть, как они погибают и все такое.

— Да… Я бы, может, и хотела пойти, но…

— Не волнуйся, я тебя и не приглашаю. Я иду с Джей Пи.

Она еще какое-то время рассказывала про своего нового парня, а потом мне наконец-то удалось уйти.

Я выбралась из капсулы и отправилась к себе. Пока меня не было, произошло нечто удивительное. То, что случалось крайне редко. Показалось солнце. Свет, прорвавшись сквозь серые облака, заливал золотым сиянием всю комнату.

Я невольно потянулась к окну и заметила машину, зависшую прямо над магнитным треком. Ну да, мамину встречу в Новом Нью-Йорке отменили. Значит, она была дома. И тут я поняла, что вокруг слишком тихо. Конечно, папа, скорее всего, работал в капсуле, но мама?.. Она бы услышала, как я выхожу из капсулы, и непременно спросила бы про уроки. И я бы не пропустила момент, как она заходит в дом.