Эхо вторжения - [58]

Мысленно Дымогарев уже приготовился к встрече со смертью, в каком бы об-лике она не пришла, и в этот миг краем зрения увидел неясные, прочертившие черный небосвод, бледные инверсионные следы ракет. Откуда они могли появиться, он заметить не успел, но цели, которым они были предназначены, определил сразу, когда на месте обоих «вездеходов» вспухли высокотемпературные взрывы, но только после этого осознал, что в очередной раз выкарабкался из лап «костлявой». Как ни удивительно, способность управлять своим телом, вновь вернулась к нему, причем на этот раз скачкообразно, без переходного периода, вроде покалывания во всех членах. И он почти в автоматическом режиме, ощущая себя более механизмом, чем человеком, скорее своеобразной компьютизированной приставкой к своему гранатомету АГС-17, словно во сне наводил ствол на одного за другим из «крабопауков», выпуская экономные очереди по две-три гранаты. И только когда цели неожиданно кончились, понял, что после уничтожения ракетами «вездеходов», «крабопауки» застыли на тех местах, где находились в момент их гибели. И только теперь его осенила догадка, что до этого момента управление «крабопауками» осуществлялось живыми существами, нашедшими свою гибель в недрах уничтоженных «вездеходов. И, по сути, он расстреливал уже совсем неподвижные мишени. Но раскаяния Дымогарев от своих действий не ощутил. На это просто не было времени, потому что, «черепахи» все еще оставались в строю и, по-прежнему представляли собой опасность. Ими теперь в полной мере занялись пришедшие в себя бойцы, до этого прятавшиеся в подворотнях домов. Их не в меньшей мере, чем капитан-лейтенанта переполняла буря чувств, вызванная вынужденной неподвижностью, а гибель, почти бесполезная гибель товарищей придала этой буре еще больший напор. В ночи засверкали выстрелы гранатометов и две «черепахи были уничтожены в какие-то секунды. Однако, две оставшиеся «черепахи», беспорядочно отплевываясь неприцельными струями смертоносного пламени, стремительно, с каким-то диким, и в то же время показавшимся людям жалобным визгом, унеслись на мост. Там они задержались и со злобным шипением прокрутились на месте, превратившись каждая, на какое-то время в подобие детской юлы, после чего скрылись на противоположном берегу.

Поле битвы опустело. Сразу же наступила непривычная тишина. Тишина не-привычная, несмотря на то, что к бойцам вместе с подвижностью вернулся и слух. Словно не веря, что бой закончился, бойцы стали осторожно по двое-трое, бесшумно выбираться непосредственно на дорогу. Обрел способность двигаться и водитель Дымогарева.

— К ним! — Только и смог промолвить капитан-лейтенант, и парнишка выполняя его приказание завел двигатель, шум которого в наступившей тишине показался оглушающим. Путь занял какие-то секунды, автомобиль остановился возле немногочисленной группы волонтеров. Их оставалось всего девять, не считая самого Дымогарева и его водителя. Они победили в очередной раз, но цена этой победы оказалась очень велика. На этот раз кричать «Ура» никому не хотелось. Погиб и старший лейтенант Александр Струев. Капитан-лейтенант выбрался из своей машины и, прикуривая сигарету слегка дрожащими пальцами, молча присоединился к своему отряду. Все молчали.

Неожиданно почувствовалось легкое дуновение ветерка. За прошедшие двое суток впервые проявилось какое-то перемещение воздушных масс. Ветерок посте-пенно усиливался. Но это обстоятельство не вызвало особенного оживления среди бойцов. Дымогарев стоял среди них и думал о том, что своей задачи, вытянуть на себя все силы пришельцев, несмотря на несомненные боевые успехи, он еще не выполнил. По городу где-то бродили еще как минимум десяток «черепах» и два «вездехода», не считая ретировавшихся от них остатков объединенного патруля пришельцев, и если хотя бы один из этих патрулей попадется на пути Николая или Владимира, вся миссия окажется проваленной. Контрольное время, назначенное ранее совместно с ними, еще не вышло, и значит нужно вновь двигаться на сближение с противником. Но, как теперь об этом сказать ребятам. Ему было заметно, как они удручены громадными потерями в отряде. Сам капитан-лейтенант всегда обладал ревнивым чувством долга. Он считал, что если взялся за выполнение какой либо задачи, то обязан идти до конца, чего бы то это ему не стоило. Тем более в сложившихся обстоятельствах, когда от успеха или неуспеха могла зависеть судьба всей цивилизации на Земле.

Ветерок постепенно усиливался и уже грозил перерасти в ураган, и это начинало его беспокоить. Уж больно неестественным было такое природное явление под закрытым куполом, о наличии которого ему сообщил Владимир при встрече. И тем более работу нужно было заканчивать. Он все также в мочании докурил сигарету и по привычке растоптал окурок. Слегка осевшим голосом проговорил, обращаясь к остаткам отряда:

— Я, конечно, не имею морального права вам приказывать! По сути, вы сделали все, что только могли! Но дело еще не закончено! Я считаю необходимым выдвинуться к той «супнице», что парит над площадью имени вождя мирового пролетариата. С собой зову только добровольцев! До окончания оговоренного времени остается двадцать две минуты. Если у наших «диверсантов» ничего не получится, хочу перед концом, хотя бы посмотреть на космический инопланетный корабль!