Эхо вторжения - [57]

Дымогарев никак не мог заставить свое тело хотя бы пошевелится, что подняло зародившееся в нем и все нарастающее чувство боевого бешенства, словно у скандинавских берсерков древности, бешенства от невозможности управлять своим телом. Он мог наблюдать за всей окружающей его обстановкой, но пошевелиться был не в состоянии. Видел, как из-под зависших над дорогой «вездеходов» выпало несколько небольших по сравнению с «черепахами» блестящих зеркальной поверхностью мягких шаров, напоминающих большие ртутные капли, которые раскатившись в стороны, начали вдруг раскладываться-выворачиваться, формируясь во что-то уж совсем непонятное….

В этот миг энергетические шары достигли где-то четырех-пяти метров в диа-метре и вдруг одновременно, словно гигантские мячи, плавно сорвавшись со своих привычных мест над «черепахами», не касаясь дорожного полотна и, в то же время в каких-то долях сантиметров над ним, покатились вперед, «подминая» под себя все скопление автомобилей на дороге и по ее обочинам. После продвижения позади них не оставалось буквально ничего, кроме практически чистой асфальтовой поверхности уличного покрытия. Почти буквально по выражению: «словно корова языком слизнула».

По мере своего «прокатывания» шары понемногу уменьшались в размерах и, не докатившись до перекрестка каких-то пятидесяти метров с ярко-белой вспышкой-хлопком, растаяли. Улица теперь была идеально чистой — ни нагромождения техники, ни людей. Дымогарев уже с естественным ужасом осознал, что от десятка бойцов, занимавших свои позиции в этом исчезнувшем автомобильном кладбище, тоже не осталось ничего. Злость, досада и сострадание к погибшим создали в душе капитан-лейтенанта такую взрывоопасную смесь эмоций, всколыхнуло всю его сущность, что он вдруг ощутил, как руки и ноги его хотя и медленно, но начинают снова служить ему. Видимо, как раз этого всплеска эмоций и не хватало его воле, чтобы освободиться от наведенного на него пришельцами, и в этом он ни минуты не сомневался, паралича.

Тем временем, выпавшие из «вездехода» «ртутные капли» закончили свою трансформацию и превратились в отвратительное «нечто», отдаленно напоминающее паука, размером с кавказскую овчарку. В представлении капитан-лейтенанта эти «нечто» скорее походили наподобие гибрида паука и морского краба, которых он в свое время видел предостаточно. Эти «крабопауки» рассыпались в две цепи по обеим сторонам улицы и с приличной скоростью устремились к подворотням и дверям на фасадах зданий, где на первых этажах располагались всевозможные магазинчики. Оба «вездехода» и четыре «черепахи» перед ними с вполне обычным свистом, медленно двинулись вдоль улицы вперед, стараясь далеко не отрываться от своих новых боевых машин. «Крабопауки», поравнявшись с дверями магазинов, выпускали вспышки бледного пламени, от чего двери эти просто исчезали почти моментально. Вслед за этим «паук» нырял в образовавшийся проем. Их действия напомнили Дымогареву тактику спецподразделений при штурме населенного пункта, вот только в роли штурмовиков сейчас выступали «крабопауки». Сейчас Дымогарев мысленно «пе-рекрестился», что не стал размещать в этих магазинчиках гранатометчиков, иначе они оказались бы в закрытых помещениях как в мышеловке. Но вот если «крабопауки» сунутся в подворотни… — ребятам отбиваться будет нечем. «Были бы у них хотя бы автоматы с подствольными гранатометами…, да и то неизвестно, смогли бы они противостоять этим железякам?» — Подумалось Дымогареву. Да и вдобавок они сейчас наверняка находятся в таком же ступоре, от которого он сам только начал потихоньку отходить. Но это он, находящийся сейчас на порядочном расстоянии от «вездеходов», которые по его убеждению и наводили этот столбняк. «А ребята превратились вообще в беспомощные мишени. Приходи и бери, можно сказать, «голыми руками». Или холодными механическими щупальцами!» — Подумал капитан-лейтенант, пытаясь повернуть и нацелить ствол «Пламени» на одного из «крабопауков». Руки, застывшие на рукоятках АГСа почти не слушались. Но в них уже чувствовалось покалывание, словно от иголок, ощущение напоминало то состояние, как после долгой неподвижности в затекших членах восстанавливается кровообращение. Медленно, намного медленнее, чем ему хотелось бы, Дымогарев направил ствол на металлического монстра. С неимоверным усилием он нажал на спусковое устройство и две гранаты, одна за другой устремились к цели.

Одна из них разорвалась под нижними конечностями «крабопаука», вторая же попала точнее. Капитан успел увидеть, как в облаке взрывов мелькнул подброшенный этими взрывами корпус инопланетного «штурмовика», и после этого силы вновь оставили его.

«Вот теперь, похоже, наступает «последний парад!» — Подумал капитан-лейтенант, вспомнив строки из песни «Варяг», ибо остальные «крабопауки» прекра-тив прочесывание, скопом устремились к его «тачанке». Дымогарев понял, что воз-действие, парализующее волю, увеличилось, и он снова не мог пошевелить даже пальцем. Чувство беспомощности вызывало жгучую досаду, такую досаду, что из одного его глаза даже выкатилась злая скупая слеза. От обиды, что, даже находясь, по сути, с оружием, хотя и в непослушных сейчас самому себе руках, он не сможет по своей воле умереть, унося с собой хотя кого-нибудь из врагов. Тем более что врага представляли механизмы, и это было еще более невыносимо.