Эхо вторжения - [28]

Сон сморил Николая в то же мгновение, лишь только он накрылся одеялом. Сон без сновидений. Сколько длился этот здоровый сон, Николай определить не мог, но вот плавный переход его в сновидение, он ощутил явственно. Он был весьма реалистичным, хотя Николай прекрасно понимал, что это именно сон. Он шел по улице, и ноги его не чувствовали земли, не слышно было и звука шагов. Глаза с трудом различали в серой непроглядной мгле, заполнявшей улицу, очертания зданий по обеим сторонам улицы. Эта туманная мгла не была такой плотной, как уже ставшей привычной чернота. Сквозь нее хоть что-то можно было увидеть. Постепенно Николай начал узнавать местность. Он медленно продвигался по улице имени одного из пролетарских писателей, пересекавшей площадь имени пролетарского вождя. Николай направлялся именно в сторону площади. Чувство опасности заставляло его продвигаться осторожно, держась правой стороны и почти прижимаясь к стенам зданий. Ноги, как часто бывает во сне, заплетались, и он с трудом поднимал их, чтобы перешагивать низкие чугунные изгороди, обрамляющие чахлые цветники с редким невысоким кустарником. На нем был уже порядком, надоевший комбинезон и противогаз, но неприятных ощущений, как если бы это было на самом деле, Николай не испытывал. На плече ощущался невесомый автомат с подствольным гранатометом.

Мучительно медленно Николай приближался к площади. В голове приглушенно слышался мерный звук метронома, как бы указывая на то, что времени у него нет — счет идет на секунды. Оставались секунды… до чего? Во сне он никак не мог этого понять. Мысли текли медленно и тягуче. Звук метронома плыл, воспринимаясь растянуто, словно замедленное эхо. Психика ощущала гнетущее давление. Николай чувствовал, что должен сделать что-то очень важное, но что именно никак не мог вспомнить. Прижимаясь к стене здания, в котором он узнал аптеку, с большими, темными сейчас витринными окнами, Николай с мучительными усилиями поднимал ноги, к которым словно были привешены свинцовые гири. Остерегаясь неизвестной опасности, он, наконец, выглянул на площадь. Здесь было немного светлее. Голубовато-белый, приглушенный свет исходил от непонятной сложной конструкции, очертаниями больше всего похожей, упрощенно, на две сложенные верхними кромками, тарелки, сферических очертаний, отливающей серебристо-синим металлом. Конструкция висела в метрах восьми-десяти над поверхностью. Только теперь в сонную голову Николая проникла догадка-узнавание. Летательный аппарат пришельцев — вот, что он видит. Наяву Николаю его видеть не пришлось, он представлял его только по рассказам Владимира. Но сейчас он видел его так, словно бы и не во сне. От-четливо различались сложные сферические обводы корпуса, местами, сияющими неярким, словно отраженным, только неизвестно от чего, светом.

Прямо под аппаратом, непосредственно над асфальтом площади сияли желтоватым светом и вибрировали два вертикально расположенных веретенообразных сгустка, по всей видимости, вращающихся вокруг своей оси. Вокруг «тарелки», располагаясь концентрическими кругами, на земле стояли десятка два уже знакомых Николаю, «черепах». Сейчас огни на них были погашены, и, несмотря на необычность дизайна, зловещими не выглядели. В непосредственной близости от веретенообразных сгустков стоял еще один аппарат, похожий на одну из «черепах», но размером раза в три больше. Прозрачный сейчас сферический купол ее был открыт, откинут, словно забрало шлема, и внутри виднелись сидения, вполне человеческих очертаний. Расположены были они странным порядком — спинками к центру, а «лицом» наружу, словно обеспечивая круговой обзор для экипажа из трех «человек», су-ществ, или как еще их можно было назвать. Судя по форме кресел, обликом они слишком от людей не должны бы отличаться.

Звук метронома в голове становился все оглушительнее, ноги, словно сами, понесли Николая вперед, почти не касаясь земли. Полет во сне, как это иногда бывало в детстве. Тело Николая, без какого-либо его участия устремилось к одному из веретенообразных сгустков, и со всего размаху окунулось в него. Последовала ослепительная вспышка, перед глазами засверкали «зайчики» и Николай оказался в какой-то кольцевой трубе, из неизвестного на первый взгляд материала. Под ногами матово светился янтарным светом рифленый трап, устилающий пол, тропинкой поворачивающий за ближайший «угол», если только можно назвать углом изогнутость трубообразного коридора. Тело Николая остановилось. Он попытался сделать шаг вперед — ноги не послушались. Одновременно ему почему-то не стало хватать воздуха, попытки вдохнуть ни к чему не приводили, словно на Николая напал приступ астмы, болезни, которой он никогда не страдал. От сильных спазмов дыхания он повалился на пол, задыхаясь…. И вдруг все исчезло. С диким криком Николай встрепенулся и обнаружил, что он находится на узкой кровати в бункере. Он был весь покрыт холодным потом — реакцией организма на приснившийся ему сон ужасов. В приоткрывшуюся дверь на Николая смотрели Владимир и Марина.

— Ты чего орешь, чертяка? С тобой все в порядке? — С тревогой в голосе спросил Владимир.