Эхо войны - [16]
В июне 1988 года
Ко мне подошел Вострик и с радостью сообщил:
— Наверное, нас скоро будут выводить.
— А с чего ты это взял? — спросил я.
— Да все же говорят, вон Дрозд тоже сказал, что наша очередь скоро.
— А ротный че говорит?
— Не знаю, Дрозд говорит, что все офицеры об этом только и трещат, что скоро — в Союз.
— Ихние бы слова да Богу в уши.
— Не говори…
Наш разговор прервал Дрозд.
— Ну что, ребятки, готовьтесь в рейд, все свои манатки вытаскивайте, через полчаса проверю.
— Есть, товарищ гвардии прапорщик!
Мы начали собираться. Через некоторое время перед палатками лежали РД-шки, сигнальные ракеты в полиэтиленовых пакетах, «лифчики» (нагрудники для боекомплектов), личное оружие и т. д.
— Ну что, поехал в Союз? Идиот!
— Да ладно тебе, я же не сказал, что прямо сейчас выводить будут. Может, через неделю или же через месяц.
— Ага, жди. Я чувствую, мы тут до самого дембеля кувыркаться будем. Через день на боевые и, как в песне, «что ни выход сразу в бой, так сразу в бой».
— Я не понял, че ты такой кислый сегодня?
— И ничего я не кислый, это мое естественное состояние.
«Рота, становись!» — ротный со старшиной приступили проверять снаряжение, затем встали перед строем и начали зачитывать боевой приказ.
— Р-равняйсь! Смирно! Слушай боевой приказ! По трассе Хайратон — Кабул направляется колонна с продовольствием. Наша задача — обеспечить беспрепятственное прохождение колонны по всей протяженности трассы. В случае нападения на колонну принять все необходимые меры для отражения и, по возможности, уничтожения нападающих. Первый, второй взводы входят в состав головной маневренной группы, третий и четвертый взвод — арьергард. Обращаю внимание механиков-водителей и водителей БТР: держать установленную дистанцию. Вольно! По местам!
Мы разбежались по машинам, заревели моторы и наша колонна двинулась в сторону Хайратона…
В Хайратоне нас уже ждала колонна. В колонне вместо продовольствия было больше «наливников» (бензовозов), чем грузовиков.
Коваленко чуть инфаркт не схватил:
— Боже мой, так нас решили зажарить, что ли?
— А че ты паникуешь? — спросил я.
— Да с шайтан-трубы не глядя долбанут, из нас шашлыков понаделают.
— Да ну их, все равно нам некуда деваться, наше дело маленькое: нам приказали, мы выполняем.
— Да, конечно, но нужно будет как можно дальше держаться от этих цистерн. Как говорится, «береженого Бог бережет».
«По машинам!». И снова заревели моторы, и мы двинулись в сторону Кабула.
Колонна шла без остановок, наш взвод шел в арьергарде. Сначала все было нормально, пока один «Камаз» прямо на подъеме не начал пыхтеть, — что-то случилось с движком. А перед Шиндантом он и вовсе заглох, преградив дорогу еще трем машинам.
Наша «броня» получила приказ прикрыть оставшийся «Камаз». Солнце уже катилось к закату, и мы сидели, матеря на чем свет стоит, водителя того «Камаза». Водитель был маленький, рыжеволосый паренек, бегал, суетился что-то; прапорщик, подгоняя его матом, копался в движке. Но нам от того, что они суетились и пытались что-то сделать, легче не стало. Время поджимало. Колонна ушла далеко, начало довольно быстро темнеть. Как назло, где-то рядом был кишлак, и это очень нас настораживало. Мы на всякий случай рассредоточились.
Когда стемнело, водилы прекратили копаться и всю ночь мы просидели втихаря, чтобы не привлекать внимания непрошеных гостей. Мы с Востриком договорились спать поочередно, и так как Вострику не хотелось спать, я решил лечь первым. Потом оказалось — я проспал до утра, потому что Вострику все равно до утра не спалось, и он не стал меня будить.
Утром мотор «Камаза» заработал, и мы все вздохнули с облегчением. Через некоторое время двинулись. В Шиндант колонна ждала нас. Как выяснилось, несколько «наливников» должны были остаться в автобате. Затем двинулись дальше. Жара стояла неимоверная, и мне казалось, что не будет концакрая этому жаркому дню. Не будет конца этой пыльной, противной горной дороге. Не будет конца этим бесконечным сопровождениям, рейдам, блокированиям дорог, кишлаков, перевалов, проческам. Не будет конца этим длинным колоннам, что идут в основном из Союза, гораздо больше, чем в Союз. Хер поймешь, — вывод продолжается или нет.
В конце июля…
Батальон подняли по тревоге. Получили приказ заблокировать участки дороги: Ханабад — Кабул, Газни — Кабул. Первая и вторая рота полетели на блокирование участка дороги Газни — Кабул.
Прибыв в район высадки, нашу роту тут же рассредоточили. «Вертушки» облетали близлежащие кишлаки. Где-то далеко раздались автоматные очереди и несколько разрывов в том районе, куда высадилась третья рота и два вертолета огневой поддержки, которые облетали наш участок, развернулись в боевой порядок и полетели на помощь. Видать, там началась хорошая заварушка. Звуки выстрелов и разрывов усиливались все больше и больше, «броня» одна за другой мчались на подмогу третьей роте. Наша рота, рассредоточившись на своем участке, лежала по обе стороны дороги.
Бой на участке не умолкал, наоборот, усиливался.
Вострик, болтая своим пулеметом, подбежал ко мне и давай опять заливать про свое. Взял в ладонь землю и начал доставать меня своими агрономическими исследованиями. По-моему, ребята «послали» его вместе с его сельхозоткрытиями и научными познаниями в земледелии, и ему ничего не оставалось, как прибежать ко мне. Ведь я-то его терпел; хотя это мне удавалось с трудом, и, делая умное и заинтересованное лицо, слушал его с огромным вниманием.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».