Ехали цыгане... - [47]

М а р ф у ш к а. И я, Ефимушка, по-другому все видела… Чудилось поле… широкое… вот такими цветами усыпано… Шатры-ы-ы! Будто стая лебедей осела… Цыган видимо-невидимо съехалось… Пьют, поют, пляшут.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Нэ и шукар, Марфинька. Иди в шатер, я тебя позову.

Послышался говор цыган. Песня.

Рома джяна!

Марфушка убежала. Входят  ц ы г а н е.

Заходите, цыгане, прошу к шатру.

Цыгане усаживаются. Старшие — ближе к шатру. Молодежь — отдельной группой. Женщины с грудными ребятами в стороне. Тесновато…

С т а р у х а. Нисо. У ласкового хозяина и в тесном шатре просторно.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Не осудите, вот все, что есть.

Ц ы г а н. И того не надо. Хорошее слово и без еды накормит. А при плохом слове и доброе сало в рот не полезет.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. А слово у меня, ромалэ, короткое. Полюбил я… и мука мне любовь свою таить, ото всех прятать.

С т а р у х а. И незачем. Табор давно все видит, все знает.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Ну, тем и лучше. Марфинька!..

Появляется  М а р ф у ш к а. В косы вплетены багряные листья. Ефим Васильевич подвел ее к цыганам.

Вот она, моя любовь. Нет для меня милее ее… Хочу я, ромалэ, чтобы все у нас с Марфинькой было по-хорошему да по-честному!.. Чтоб она перед табором чиста да честна была. Чтобы никто ей вслед обидного слова не бросил.

С т а р у х а. Справедливое слово.

Г о л о с а.

— Так и надо.

— Хорошо сказал.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Ромалэ, купил я Марфиньке перстенек. Вот он. Кровь сердца моего в этом камешке. (Обращаясь к Тимофею Федоровичу.) Старик… Ты единственный сродственник Марфы и самый старейший из нас. Не откажи мне, надень перстенек на палец внучки, если ты согласен обручить ее со мной.

Т и м о ф е й  Ф е д о р о в и ч (торжественно и строго). Знай, Марфинька, у себя в таборе мы дорожим свободой цыган, и ты, девушка, не бойся никого, поступай, как велит сердце.

М а р ф у ш к а. Что я должна сделать?

Т и м о ф е й  Ф е д о р о в и ч. Если ты любишь Ефима Васильевича и по своей воле обручаешься с ним, протяни вперед правую руку и так пройди перед цыганами, после подойди ко мне, и я с радостью надену перстень.

Марфа идет по кругу.

С т а р у х а. Если же принуждал Ефим Васильевич тебя, угрозой согласия требовал, смело отведи руку назад, спрячь ее за спиной, и тогда я верну перстень Ефиму Васильевичу, а ты пойдешь к своим подругам. Понятно ли?

М а р ф у ш к а. Да.

Музыка.

Марфушка, медленно поднимая правую руку, протягивает ее вперед и так, полутанцуя, проходит между цыганами. Потом останавливается перед Тимофеем Федоровичем.

Т и м о ф е й  Ф е д о р о в и ч (надевает перстень на руку Марфе). С этого часу радость, печаль, думы твои и песни дели с нареченным своим. Береги имя его от бесчестья, и если ты нарушишь завет — волен будет Ефим Васильевич поднять на тебя руку, и ни я, и никто из цыган не посмеет за тебя заступиться.

С т а р у х а. И если захочет он позор свой смыть твоей кровью, никто не осудит его. Знаешь ли это?

М а р ф у ш к а. Знаю.

Т и м о ф е й  Ф е д о р о в и ч. Счастья желаю тебе, внучка! (Целует Марфу и отводит к Ефиму Васильевичу.) И тебе счастья желаю, Ефим Васильевич! (Обнимает, целует.) Ромалэ! Вино у всех налито, да не выпито. (Поднял кружку.) Если мы все разом да весело выпьем, так все сбудется.

Цыгане взяли кружки.

Что пожелаем молодым?

Ц ы г а н. Богатства цыганского…

Т и м о ф е й  Ф е д о р о в и ч. А чем цыгане богаты?

Ц ы г а н. Детьми. Сына желаю тебе, Ефим.

Ж е н щ и н а  с  р е б е н к о м. Желаем тебе первенца! Ефимку-голыша!

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Наисто, ромалэ!

Входят с песней  д в е  ж е н щ и н ы, в руках обе держат детей, в танце развертывая их. Оказывается, что это куски тканей — подарки невесте. К ним присоединяются еще  д в е  ж е н щ и н ы  с подушками. Все это в танце складывается у ног Марфушки. Марфа и Ефим уходят, чтобы убрать подарки.

С т а р у х а. Вот так! Быть тебе летом с сыном! Кхэлэн чавалэ!

Общая пляска. К концу пляски выходят Марфа, Ефим, Тимофей Федорович и старуха. Они все присоединяются к общей пляске.

М а р ф у ш к а (вдруг остановилась). Ромалэ! Журавли летят!

Все смотрят в небо.

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. К теплу летят вольные птицы!..

М а р ф у ш к а. Вот и мы вслед за ними — на волю!.. На простор!..

Все следят за полетом журавлей. Возникает тревожная музыка. Все прислушиваются, потом в тревоге осматриваются. Вбежал  ц ы г а н.

Ц ы г а н. Солдаты!.. Солдаты идут!..

Голос: «Табор окружают!»

Цыгане было заметались, потом сгруппировались возле Ефима Васильевича.

Вошли  С и л а  Ф о м и ч, с т а н о в о й  и  Е г о р  Т и х о н о в и ч.

С и л а  Ф о м и ч (оглядывая табор, крестится). Истинно царство эфиопское!..

Б у р м и с т р (исподлобья оглядывая всех). Заметали следы, да не очень… Вот и свиделись… невзначай. Что же плохо встречаете? Или не ждали?!

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. По гостям и встреча.

С т а н о в о й. На колени!..

Часть цыган становится на колени.

На колени!

Все встали на колени, кроме Ефима Васильевича.

С и л а  Ф о м и ч. На колени, бунтарь!

Е ф и м  В а с и л ь е в и ч. Мне и стоя хорошо.

С и л а  Ф о м и ч