Егор Гайдар - [17]

Наступит рай на земле?

Бажов был одним из участников этой горьковской инициативы, даже одной из жертв, по-другому не скажешь: на огромную книгу об истории бумагоделательного комбината он потратил больше года своей жизни. Он записывал воспоминания, редактировал, компоновал, проводил совещания, отправлялся в командировки, брал интервью… Потратил не только драгоценные силы и время, но и свои личные деньги — которые ему, кстати, никто не вернул — семь тысяч кровных рублей, которые он спустил на эти поездки, так и остались дырой в семейном бюджете. Но вот строительство бумагоделательного комбината застопорилось, и книгу отложили на неопределенный срок…

Однако настоящие неприятности (новая «чистка» и новое исключение из партии и потом вызов к следователю) начались вовсе не с этой истории, а с того, что Бажов — вновь по заказу, по заданию уральского издательства «Истпарт» — начал писать «историю партизанского движения на Урале».

Людей этих, кстати, он знал лично — и по тем самым революционным временам, и потом по подполью, когда скрывались от колчаковских контрразведчиков. Название книге он выбрал боевое, в духе времени, в духе Фадеева и Серафимовича, — «Формирование на ходу». Но вот беда, бывшие партизанские командиры оказались в числе главных фигурантов «троцкистско-зиновьевского заговора», и Бажова вновь вычистили из партии, и не просто «вычистили», а бумаги его затребовали уже не партийные, а самые что ни на есть настоящие следователи в НКВД.

Это случилось в 1935 году. Бажов оказался без работы и без денег. Где-то под кроватью лежал чемоданчик со сменой белья — ареста он ждал в любой момент. Своей младшей дочери Ариадне (ей было тогда девять лет) он сказал:

— Передай в школе, что твоего отца исключили из партии.

Хотел, чтобы в школе узнали о неприятностях не от кого-то, а от самих Бажовых.

Сестра его жены Валентины, слава богу, работала. Жена растила детей. Жили на зарплату сестры жены. На еду хватало с трудом. Наступила суровая зима.

Впрочем, семья и до всех этих событий жила не то чтобы очень легко.

«Поздний уральский вечер. Год, наверное, 1932, а может быть, 1933. На столе в столовой стоит кипящий самовар. Отец в кухне снимает тяжелые огородные сапоги, моется. Только что закончили сажать картошку. Семья огромная, а заработок невелик, работник всего один, поэтому “натуральное хозяйство” — серьезное подспорье, тем более что навык к нему был с детства. Своей картошки, моркови, капусты, лука хватало до весны. Поэтому весь наличный состав семьи работал в это горячее время на огороде. Отец в то время был политредактором Уралгиза и заведующим сектором сельскохозяйственной литературы. Возвращался поздно, усталый, но тут же переодевался и шел копать землю, подрезать деревья», — писала об отце Ариадна Павловна в своей книге «Дом на углу».

…На улице в темноте скрипел снег. Но Бажов на улицу почти не выходил. Он сидел и писал.

По семейной легенде, о которой говорит и сам Егор Гайдар в автобиографической книге, и его мама, Ариадна Павловна, в документальном фильме «Долгое время» — Павел Петрович Бажов спасся вообще-то случайно. Он пришел в НКВД (уже по повестке), прождал в коридоре два часа — и ушел, так и не дождавшись вызова к следователю. Следователь в этот день якобы сам был арестован.

Однако, справедливости ради, заметим, что историкам найти имя и фамилию этого следователя не удалось, даты не совсем сходятся, хотя, скорее всего, Бажов действительно попал в известный «пересменок» между Ежовым и Берией, когда некоторых следователей сажали (их были сотни), а некоторых заключенных выпускали (их были сотни тысяч), и в этой неразберихе, чекистской чехарде смог спокойно выйти со своим чемоданчиком на ярко освещенную улицу, сесть на трамвай и уехать куда глаза глядят. Такие чудеса тогда еще случались.

Бажов дважды был исключен из партии — и дважды в ней был восстановлен.

Но этот момент вынужденного безделья — сидения дома, чтения книг, мучительного ожидания вызова к следователю — даром для него не прошел. Именно тогда он дописывает, доделывает и потом выпускает в свет свои знаменитые «уральские сказы».

Их двенадцать, каждый занимает не так много страниц. В сущности, это тонкая книжечка. (Первые «сказы» он публикует еще до вызова в НКВД, причем не под своим авторством; в первой публикации написано — «собрал и записал П.Б.», в этой редакции автор, грубо говоря, — сам народ.) Но потом эта тонкая книжечка сделала Бажова оглушительно знаменитым. Странно, конечно, что это совпало с его огромными неприятностями. Странно, что лучшее из того, что он оставил после себя, — он сумел выразить, воплотить именно в те месяцы, когда стоял на пороге жизни и смерти.

И все-таки слава «уральского сказочника» — и первое книжное издание со всеми премиями и всесоюзной известностью — обрушилась на Бажова уже после того, как он пережил этот чемоданчик, смертельный страх и реабилитацию. Что тут скажешь? Совпадения случайны, но случайностей в мире нет.

Удивительное дело, как Павел Бажов и Аркадий Гайдар внешне похожи на героев своих произведений. Похожи обликом, стоит просто вглядеться в их фотографии.