Его звали Отакар - [94]
Время от времени с другого берега в Соколово наведывается Ломский, которому в эти дни было присвоено звание капитана, и сам командир батальона полковник Свобода. Надпоручик Ярош сопровождает их, показывает все, что успела сделать рота для отражения наступления противника. Командир одобрительно кивает головой. Он доволен расположением взводов. Работа по созданию крепкого узла обороны почти завершена. План ведения огня также хорошо продуман. Ярош помнил обо всем.
— Где у тебя наблюдательный пункт, Отакар?
— На колокольне церкви.
— Слишком заметно. Будешь все время под обстрелом.
— Церковь кирпичная, ее не сразу разрушишь. Оттуда очень хорошо все видно. Кроме того… я считаю церковь естественным центром обороны. В случае если противник проникнет в село, мы отойдем сюда и займем круговую оборону. Мы превратим церковь в крепость и будем сражаться, как билютинцы в Тарановке, — распалился надпоручик.
— Хорошо, — одобрил решение Яроша полковник.
Стройная восемнадцатилетняя девушка с медицинской сумкой на боку и в ушанке, со вкусом надетой на светлые вьющиеся волосы, — медсестра Данута Чермакова. Вместе с отделением подпоручика медицинской службы Широкого она помогает обрабатывать раненых красноармейцев, которые попадали в Соколово с переднего края. Впервые в жизни она видит настоящие кровоточащие огнестрельные раны, от которых даже можно в обморок упасть. Заросшие, восковые лица терпящих адские муки мужчин. При этом сердце ее часто сжимается при мысли о матери и о сыне Вашеке. Поручик Вацлав Дрнек, ее муж, командует минометным подразделением, приданным в помощь защитникам Соколово. Хорошо, что здесь находится много ее подружек, медиков, а главное — в Соколово попала Рита Новакова, эта озорная хохотушка. Девчата носят носилки, перевязывают раны, таскают мешки с ватой и бинтами. Чехословацкие воины ходят к ним пока что только из-за мозолей на ладонях да по причине простуды. Пока что. Потому что ясными морозными ночами уже отчетливо слышен рев танковых моторов, отчего на спине высыпают мурашки, все громче становится орудийная канонада за лесом.
— Я на этих девчат смотреть без жалости не могу. Лучше бы их здесь не было, — сказал будто бы однажды Ярош, обращаясь к Лому. Это вполне может быть правдой.
— Почему? — спросил Лом. — Во время марша они вели себя лучше многих мужчин.
— Нет… там речь шла об усталости, а здесь ведь люди лишаться жизни будут. Как подумаю, что и эта маленькая может… Она напоминает мне воробышка. Никто меня теперь не убедит в том, что война была только мужским делом.
— Война никому не нужна — ни мужчинам, ни женщина, — улыбнулся Лом. — Не думаю, что тебе хочется умирать раньше времени.
Что мог на это ответить Ярош?
— Глупости. Я об этом вообще не думаю.
В первые дни перевязочный пункт находился в том же доме, что и командный пункт. Данута видит, как Ярош ночи напролет сидит при лампе с остальными офицерами над картами и планами, временами выходя в ночную темь. Этот человек, наверное, вообще забыл, что такое сон.
Однажды, это было 7 марта, его широкоплечая фигура неожиданно появилась в дверях импровизированного медпункта. Доктор с остальными медработниками куда-то ушел, Данута была в помещении одна.
— Иду на вас посмотреть, Данутка.
— Садитесь, пожалуйста, — приглашает его девушка, не зная от растерянности, что делать со своими руками. Надпоручик тяжело опустил свое тело на стул. Вид у него утомленный, лицо бледное, под глазами появились темные круги.
— Как вам здесь живется? Не скучаете?
— Бывает, — признается девушка. — Как у вас нога? — спрашивает она быстро, желая перевести разговор на другую тему. На тех самых злосчастных учениях во время сильного мороза надпоручик отморозил всю ступню. Кожа совсем побелела и ничего не чувствовала. Дело было нешуточное, и Ярош, этот большой, крепкий парень, боялся, что лишится ноги. Может быть, такое случилось с ним впервые в жизни. Данута заметила в его глазах немой вопрос: отойдет нога или нет? Он стискивал зубы, когда нога возвращалась к жизни, вновь обретая чувствительность. Это было страшно больно. Ярош сопел, на скулах его ходили желваки. Его мучили и боль, и неизвестность. С какой благодарностью он взглянул на доктора, когда тот произнес с облегчением:
— Ну, наконец-то!
После этого надпоручик долго прихрамывал. На медкомиссии он старался изо всех сил ступать уверенно, боясь, как бы ему, не дай бог, не запретили отъезд на фронт.
— С ногой все в порядке. Я даже о ней не вспоминаю. А я ведь вас, Данутка, так и не успел поблагодарить… Подождите, какое сегодня число? Да, ведь завтра женский праздник. Поздравляю вас, Данута, и желаю… Чего же вам пожелать? Ведь все наши мечты исполнятся только после войны. И все-таки я вам пожелаю счастья и удачи. Пусть эта война не коснется вашего здоровья. — Он встал и крепко пожал девушке руку, пристально глядя в ее зелено-голубые глаза. У Дануты создалось впечатление, что он хочет ее поцеловать, но Ярош не сделал этого.
— Как вы думаете, — задала она вопрос, который часто ее беспокоил в те дни, — что с нами будет?
По его лицу пробежала тень. Очевидно, он не любил слушать подобные вопросы. Уголки губ надпоручика опустились вниз, подбородок выдвинулся вперед. Он снова сел, опершись локтем левой руки о колено.
Вошедшие в настоящий сборник рассказы чешских писателей посвящены героической борьбе чехословацкого народа против фашистских захватчиков и мирным будням воинов современной чехословацкой Народной армии.Авторы рассказывают, как в огне совместной борьбы с гитлеровцами росла и крепла дружба чехословацкого и советского народов, раскрывают богатый внутренний мир воинов дружественной чехословацкой Народной армии, показывают их высокие боевые и моральные качества.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.