Его звали Отакар - [93]
Сведения, которые доставляли Ярошу разведчики, говорили о том, что противник передислоцирует свои танковые и моторизованные подразделения из Тарановки в направлении Соколово, стычки чехословацких разведывательных дозоров с немецкими учащались.
Время поджимало. Никто не мог сказать, как долго еще продержится невдалеке отсюда, в Тарановке, остаток билютинского гвардейского полка. День, два? А может, всего лишь часы? Разведка установила, что оставшихся гвардейцев атакует множество танков. Если падет Тарановка, то следующим препятствием на пути врага будет Соколово. Это может случиться каждую минуту. Сил у защитников Тарановки становится все меньше и меньше.
Продолжается рытье окопов под присмотром саперов. Работа идет и днем и ночью. Дело продвигается медленно и с большим трудом. Руки бойцов покрылись кровавыми мозолями.
Надпоручик Ярош обходит позиции взводов, контролирует ход работы. По окраине деревни прошла бесконечная извилистая линия окопов, ходов сообщений. Основные и запасные огневые позиции… Всегда чисто выбритый, опрятный, он ходит и ходит, вымеряет длину и глубину окопов, испытывает прочность креплений, разворачивает план, сравнивает его с тем, что проделано в действительности. И постоянно подбадривает, убеждает, проявляя непоколебимую основательность и тщательность. Он появляется в окопах на южной окраине деревни, у выдвинутых вперед наблюдателей, на западной стороне Соколова, везде. Он ни о чем не забывает.
Ярош хорошо знает, что никто героями не рождается, и их бой с противником на направлении его главного удара ни для кого легким не будет. Но своим бойцам он верит. Он проводит с ними большую часть времени, курит махорку, хвалит, выспрашивает то об одном, то о другом, ругает немногих нерадивцев, которые выкопали мелкие окопы, не осознавая, что тем самым они подвергают свою жизнь большому риску.
Однажды, делая свой обычный обход, он оказался у позиции взвода ротмистра Ружички. Еще издали он увидел, что командир взвода спорит о чем-то с Остапом Богдановичем Шеметом. В его домике было расквартировано одно из отделений взвода. «Молодец» Ружичка, заслуживший в свое время благодарность командующего Воронежским фронтом и за которым так и осталось это прозвище, приказал оборудовать пулеметное гнездо у угла сарая, принадлежавшего соседу Шемета.
Бойцы как раз прикрывали окоп ветвями деревьев.
— Э, нет, ребята, так дело не пойдет. Эти ветки не защитят вас даже от винтовочных пуль. Сюда нужны хорошие бревна.
— Хорошо, отец, но где их взять? Не будем же мы рубить деревья в вашем саду?
Старик повернулся к Ярошу:
— Отсюда ведь плохо стрелять, да и приличное укрытие здесь трудно сделать. Разве я не прав, товарищ командир?
Он взял Яроша за руку и подвел его к своему дому. Там Остап Богданович вытащил откуда-то топор и принялся разбирать рубленую пристройку.
— Вот сюда поставьте пулемет, — бросил он, продолжая орудовать топором.
Бойцы удивленно крутили головами. Неужели ему не жаль ломать собственное строение! Но старый Шемет знал, что делал. «Дом после войны будет легко построить, а вот жизнь человеку никто не вернет».
Васил Дуб качает головой:
— Да, Гитлер, конечно, просчитался. Разве можно поработить таких людей?
— Старик прав, — сказал Ярош Ружичке так, чтобы никто другой его не услышал. Не в его привычке было подрывать авторитет своих командиров в присутствии подчиненных им солдат.
— Я знаю, — тоном провинившегося человека произнес ротмистр. — Я просто не хотел разрушать его избенку. Это могут сделать и без нас гитлеровцы.
В долинке сгущались сумерки. Взвод Ружички как раз кончил ужинать, некоторые воины готовились нести боевое охранение, остальные с радостью думали о приближающемся ночном отдыхе.
— Пан ротмистр, к вам пришли, — крикнул часовой, открыв дверь.
В дом вошли два красноармейца в танкистских шлемах. Ротмистр встал из-за стола и пожал вошедшим руки. Пригласил их к столу. Спросил, как они здесь очутились. Завязался разговор. Недалеко от деревни у них завяз танк. К тому же он сломался. И теперь экипаж тридцатьчетверки не знает, что делать. Отремонтировать его можно только с приходом специальной ремонтной машины. Танкисты были очень расстроены.
— Так что, пока танк не будет исправлен, мы поступаем в ваше распоряжение.
— А стрелять из него можно? — спросил Ружичка.
— Разумеется.
Красноармейцы охотно поделились сведениями о противнике. Они входили в разведывательное подразделение и знали много о силах немцев, сконцентрированных на этом участке фронта. Ружичка вырвал из блокнота листок, быстро набросал донесение и позвал Рудольфа Бейковского:
— Отнеси это надпоручику Ярошу.
— Есть!
Бейковский нашел командира роты в маленьком домике. Подал ему донесение.
— Какое настроение во взводе? — спросил Ярош. — Не боитесь?
— Настроение хорошее, страх никто не испытывает, пан надпоручик.
— И сам ты не боишься?
— Не боюсь, — ответил Бейковский.
— Правильно. На нас идут настоящие головорезы, но мы не смеем перед ними дрогнуть. Мы будем брать пример с красноармейцев, уничтожая фашистов как самую последнюю мразь.
Он подал бойцу руку:
— Спасибо. Можешь идти.
Вошедшие в настоящий сборник рассказы чешских писателей посвящены героической борьбе чехословацкого народа против фашистских захватчиков и мирным будням воинов современной чехословацкой Народной армии.Авторы рассказывают, как в огне совместной борьбы с гитлеровцами росла и крепла дружба чехословацкого и советского народов, раскрывают богатый внутренний мир воинов дружественной чехословацкой Народной армии, показывают их высокие боевые и моральные качества.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.