Его звали Отакар - [71]

Депутаты и офицеры садятся на сцене за стол президиума, покрытый красной скатертью.

Зал затих в напряженном ожидании. Здесь собрались все офицеры и сержанты и большая часть рядовых бойцов. Подполковник Свобода встает, приветствует гостей и просит пана депутата Клемента Готвальда выступить.

Они уже успели поговорить. Они, правда, знают друг о друге уже давно, но непосредственно познакомились только здесь, в Бузулуке. И сразу нашли общий язык. Их сближает прежде всего единая точка зрения на мюнхенские события. Подполковник Свобода никогда не простит тем, кто руководил тогда государством, кто отдал армии приказ отступить от границ. Клемент Готвальд, хорошо знавший политическую подоплеку сентябрьской капитуляции, ее глубинные причины, роль тогдашних иностранных союзников Чехословакии и коррумпированных буржуазных политических партий, своей бескомпромиссной критикой правительственных чиновников завоевал симпатию подполковника Свободы. Кроме того, оба они мораване, за разговором вспомнили родные места, которые хорошо знали, обычаи, достопримечательности.

Клемент Готвальд подошел к трибуне, тоже обтянутой красной материей.

— Приветствую вас, солдаты и офицеры чехословацкой воинской части в Советском Союзе… — зазвучал в зале выразительный, с хрипотцой голос. — Не только мы, но и весь мир обсуждает и оценивает каждое явление, каждое событие, каждое действие как отдельного лица, так и народов в зависимости от того, приближает оно или отдаляет поражение Гитлера. Разрешите поэтому и мне в своем выступлении воспользоваться этим главным и решающим критерием.

Он говорит о том главном, что произошло в мире после нападения на Советский Союз. Обращает внимание на кардинальное изменение международной обстановки. Особенно это ощущают чехи и словаки, которые после более чем трехлетнего периода немецко-фашистского господства наконец почувствовали дыхание приближающейся свободы. Что же это за сила, которая сбросила Гитлера с головокружительной высоты его грез о мировом господстве? Эта сила — Советский Союз, советский народ и Советская Армия…

Надпоручик Ярош сидит рядом с Антонином Сохором, внимательно слушает. Ему хорошо видно Готвальда, можно даже рассмотреть детали его лица. Ямка на подбородке, тонкие строгие губы, умные смеющиеся глаза, слегка затененные нахмуренными бровями. Это, несомненно, опытный оратор, привыкший выступать и перед толпой под открытым небом и перед депутатами в парламенте. Он говорит не спеша, спокойно, прежде чем произнести фразу, думает, будто взвешивает ее на руке, при этом он не употребляет навязчивых избитых фраз и дешевых жестов лагерных ораторов. Он говорит убедительным, отцовским тоном:

— Понятно, что борьба советского народа и Красной Армии против гитлеровской Германии самым тесным образом связана с национально-освободительной борьбой чехов и словаков. Это должен видеть и понимать каждый, для кого важна судьба нашего народа… Когда 15 марта 1939 года гитлеровские орды наводнили нашу прекрасную страну, наш народ инстинктивно понял, что речь идет не об оккупации в обычном смысле слова, а о попытке германского империализма одним решающим ударом разрешить тысячелетний спор между самой западной ветвью славянства, которая не хотела ничего иного, как спокойно жить на земле своих предков, и между хищным пангерманизмом, который в своем извечном «Дранг нах Остен» и в своем безумном высокомерии отрицал и отрицает право на существование, право на жизнь всех славянских народов. Сознание этого также определяло и определяет отношение нашего народа к немецким оккупантам в стране. Это отношение непримиримой борьбы, борьбы не на жизнь, а на смерть…

Ярош напряг внимание, даже выпрямился на стуле. То, что он слышит, совсем не похоже на коммунистическую пропаганду. Это самая настоящая правда, которую признает каждый честный чех и словак.

— Не один раз за последние столетия проносился военный вихрь через чешские земли: тридцатилетняя война, шведы, бранденбуржцы, наполеоновские войны, пруссаки. Но все это бледнеет перед тем, что нам принесли гитлеровцы…

Поэтому наш народ с первого момента гитлеровского вторжения вел непримиримую борьбу против оккупантов. Когда наши солдаты в сентябре 1938 года отправились на границу и занимали пограничные укрепления, их лозунгом было «Не сдадимся!». И как солдаты, так и народ были полны решимости выполнить этот призыв. Они готовы были пожертвовать самым дорогим своим имуществом, жизнью, но не отступить. К сожалению, случилось иначе: в сентябре 1938 года мы потеряли пограничные районы и укрепления. В марте 1939 года мы потеряли всю страну и все оружие… Главное в том, что наш народ даже после этих потрясений не потерял голову и лозунг: «Не сдадимся!» остался его девизом и при изменившихся после немецкой оккупации условиях…

Раздались аплодисменты, выражавшие согласие бойцов батальона со словами Готвальда. Ярош тоже захлопал. Аплодировали все: и в зрительном зале, и за столом президиума. Да, они согласны. Он вспомнил экземпляр «Руде право», который кто-то сунул ему под покрывало… Нет, мы не сдадимся. Их домюнхенский лозунг продолжает жить. Поручик огляделся. Вокруг просветлевшие лица, страстно устремленные вперед глаза. Он уселся поудобней. Этот Готвальд говорит интересно, такой речи он не ожидал.