Его звали Отакар - [42]

Офицеры улыбаются, глядя на мальчишеские забавы своих солдат. Надпоручик Ярош зашел в вагон, в котором ехал первый взвод Ружички. До самой ночи просидел он на нарах среди бойцов. Керосиновая лампа под потолком, покачиваясь в ритме езды, бросала по сторонам тусклый желтый свет. Бойцы взвода пели, шутили, строили разные догадки по поводу того, что у них теперь на родине будут говорить о сообщении московского радио.

— Пан надпоручик, а что ваши скажут, услышав это сообщение?

— Отец, скорее всего, даст несколько длинных гудков ша своем паровозе. Он всегда так делает, когда чему-нибудь радуется. А мама?.. Мама будет радоваться незаметно. Она не любит выставлять свои чувства напоказ, тем более в такой обстановке.

От раскаленной печки исходит приятное тепло, но со стороны двери потягивает холодком. Мороз проникает во все щели. Ярош обвел взглядом раскрасневшихся, повеселевших парней. Может быть, у кого-нибудь из них в глубине души и затаился страх, ведь их ожидали суровые бои, тяжелая фронтовая жизнь. Некоторые, наверное, стали переживать, как бы после сообщения об отправке на фронт чехословацкой части на родине не стали мстить их семьям и родственникам. Но радость была заразительной. Она глушила в сердцах людей тревогу, страх, заставляя их веселее смотреть в будущее. Большую роль играл и воинский коллектив. Вместе с боевыми друзьями всегда хорошо.

11 февраля на железнодорожной станции Мичуринск представители батальона сдали в местное отделение Госбанка СССР деньги, собранные на закупку танков «Лидице» и «Лежаки». Полковник Свобода уведомил об этом телеграммой Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина.

«Одновременно мы призываем офицеров и солдат сформированной в Бузулуке чехословацкой части, — говорилось в телеграмме, — чтобы они вложили в строительство танков все свои сбережения и облигации государственного военного займа в сумме 100 тысяч рублей. Просим Вас дать указание передать эти танки чехословацкой военной части в СССР. Мы идем в бой с лозунгом: «Смерть немецким оккупантам!» и обещаем вам, что с честью выполним любой приказ командования Красной Армии».

Текст этой телеграммы был передан по радио 16 февраля 1943 года в 8 часов утра, когда поезд с 1-м отдельным чехословацким батальоном прибыл на станцию Колосино. Вслед за этим была прочитана и ответная телеграмма И. В. Сталина.

«Командиру чехословацкой воинской части полковнику Свободе. Передайте бойцам и командирам чехословацкой воинской части в СССР… мой привет и благодарность Красной Армии. Ваши пожелания будут удовлетворены».

2

Когда чехословацкие военнослужащие-эмигранты встретились с Красной Армией, они почувствовали облегчение. Они были спасены. Но одновременно их стали беспокоить заботы иного рода — что делать дальше? Из разговоров с советскими офицерами, из радиопередач было абсолютно ясно, что Советский Союз в данный момент не вступит в войну и боевых действий на Востоке, стало быть, не будет. Поэтому поручик Ярош, так же как и другие офицеры, и большинство солдат, стали просить отправить их туда, где идет война с Германией, на фронт. А фронт тогда мог быть открыт только на Западе, скорее всего во Франции. Они надеялись, что им предоставят возможность отправиться туда как можно скорее.

После нескольких недель, полных драматизма, переживаний, лишений, проведенных в Польше, время для них будто бы вдруг остановилось. Старая жизнь кончилась, а новая еще не началась. Так получилось, сначала бойцам нечем было заняться, и они убивали время, кто как мог. Играли в карты, болтали, отдельные солдаты рисовали, занимались резьбой по дереву. Были и такие, которые днем спали или просто глазели в потолок, лежа на кровати. Это было самое худшее, что можно было придумать.

На второй день после приезда в Каменец-Подольский на казарменном дворе было произведено построение. К чехам и словакам обратился с речью советский командир в высоком звании.

— Я приветствую вас на территории Советского Союза. Мы считаем вас гражданами Чехословацкой республики, нашими друзьями и братьями… Характер вашей воинской части будет полностью сохранен. Вы будете проходить службу, руководствуясь своими воинскими уставами и наставлениями. Мы дадим вам возможность в полной мере заниматься боевой учебой, но по определенным причинам, которые вы, надеюсь, понимаете, перемещаться вы можете только в районе казарм. Увольнительные в город будут выдаваться только особым распоряжением. Мы заинтересованы в том, чтобы присутствие ваше здесь сохранилось в тайне как можно дольше. Если найдутся такие, кто захочет устроиться на гражданскую работу, то их желание будет удовлетворено. Но сначала вы все должны решить сами.

Казалось, что теперь будет все в порядке.

Однако в части стали проявляться признаки морального разложения — болезни, которая всегда поражает часть личного состава, когда нет ярко выраженной перспективы и четкого плана действий. Вновь подняли головы анархистские элементы, отвергавшие всякую дисциплину. Еще на границе они демонстративно сожгли чехословацкий флаг с целью дать всем понять, что они отрекаются от родины. Эти люди потеряли всякую веру во что бы то ни было. Они хотели уничтожить все, с чем были связаны в прошлом, и начать все сначала. Они не признавали авторитет командира и заявляли, что не поедут ни в какую Францию. Плевали они на Сопротивление, которым руководят господа офицеры. Анархисты требовали смещения всех офицеров и роспуска части.