Его звали Отакар - [21]

— О чем они так долго могут решать? — качал головой в недоумении Ярош. — Все ведь ясно как божий день. Теперь у немцев на очереди вы. Наверняка будет война, и мы хотим воевать с вами против них. Так почему же вы нас здесь держите?

— Сначала компетентные инстанции в Кракове должны установить, пускать вас дальше в Польшу или же вернуть назад, в Чехию.

— Назад? — выпалил Ярош. — К немцам? Вы это серьезно?

— Да, да, — кивал головой стражмистр. — Все именно так, как я сказал. Мы возвращали ваших людей, были такие случаи, даже совсем недавно… И теперь ждем, как решит Краков…

— Ведь сегодня уже ясно, что замышляют немцы, — продолжал убеждать его в своей правоте Ярош. — Война может начаться со дня на день.

— Что вы все говорите о войне? — сделал кислую мину стражмистр. — Можно еще решить спорные вопросы в наших отношениях с Германией.

— Ничего вы не решите! — выпалил Ярош. — Мы их знаем. Вы на очереди, и войны вам не избежать! — Он оглянулся через плечо на холмы, где проходила граница.

— Война так война, — почти торжественно изрек стражмистр. — Мы перед Гитлером не согнем спины, как чехи, холера!

— Это правительство наше согнуло спины, а не мы! — раздраженно воскликнул Ярош. — Мы будем сражаться вместе с вами. Все те, кто переходит границу через эти холмы, будут сражаться вместе с вами, поймите это, черт возьми! — настаивал на своем Ярош. — Напишите об этом вашим начальникам в Краков. Может быть, мы им потребуемся.

Стражмистр, сидя за столом, гордо расправил плечи и грудь с рядом серебряных пуговиц на кителе:

— Польша большая… сильная… У нас лучшая кавалерия в мире. Мы будем драться, холера!..

ОТЪЕЗД

1

Перед отъездом на фронт каждый солдат должен был пройти медицинский осмотр. В батальонном медпункте двери не закрывались. Главному врачу Франтишеку Энгелю и его помощникам передохнуть было некогда. Простучать у каждого спину и грудь, послушать сердце, прощупать живот, измерить пульс… Скрытые дефекты организма могли проявиться на фронте, а это было бы нежелательно. Большей частью звучал один диагноз: «Никаких изменений. Здоров. Следующий!» И только изредка произносились слова, при которых лицо солдата вытягивалось от разочарования: «Оденьтесь! Ишиас. С такой болезнью мы вас на фронт не пустим. Останетесь в запасной роте».

Солдат, грустный и подавленный, брел в казарму за своими вещами, чтобы перебраться затем в казарму запасной роты. Там его обступали друзья. Часто слышались сетования неудачников: «Проклятье, выходит, я тут напрасно вкалывал?» Его утешали: «Не принимай это близко к сердцу. Вылечишься и приедешь к нам».

30 января 1943 года. Около полудня бойцы батальона в ротных и взводных колоннах, с полной боевой выкладкой, вооруженные винтовками и автоматами, покинули расположение батальона в Бузулуке. В дальний путь немногочисленную, но сильную духом чехословацкую часть провожал, наверное, весь город. Некоторые бузулучане останавливались на тротуарах и долго махали вслед удаляющимся чехословацким бойцам, а многие провожали батальон до самого вокзала.

Они уже давно убедились, что чехословаки серьезно настроены воевать против немцев. Советский народ в те суровые годы больше всего ценил действия. Он слышал много обещаний, похвал в свой адрес, но второй фронт, настоящая, действенная помощь не приходила. Чехословацкий отдельный батальон — первая иностранная часть, которая выступает в качестве союзника на советско-германском фронте!

Длиннющий поезд с большим количеством вагонов, переоборудованных в передвижное жилище, стоит, приготовленный к отъезду. Перрон заполнен людьми. Времени на прощание остается все меньше.

Обособленно стоят парочки, группки людей. Среди них и надпоручик Ярош с девушкой в кожаной шапке. Они познакомились на одном из танцевальных вечеров. Стройная, красивая, улыбающаяся девушка с прелестно вздернутым носиком.

Он неоднократно видел ее на танцах в офицерской столовой. Симпатичная стройная блондинка притягивала его взгляд, но Ярош не решался с ней познакомиться. Он знал, что ее зовут Надя и что она дружит с Владимиром. А это для Яроша было равносильно запрету. Он ни за что на свете не смог бы отбить у друга девушку. У него были свои железные принципы.

В то памятное воскресенье надпоручик Кудлич увидел ее в душном переполненном зале, в котором гремела музыка и клубился дым от сигарет. Он потянул за рукав Яроша.

— Посмотри незаметно на тот стол, напротив.

— Там Надя, ну и что?

— Она одна и поглядывает сюда. Тебе это ни о чем не говорит? Я думаю, тебе надо подойти к ней.

— Ну конечно, а потом Владик вызовет меня на дуэль.

— Он уже с ней не дружит.

Ярош вдруг изменился в лице.

— Серьезно?

— Неужели ты не чувствуешь, что Надя тобой заинтересовалась?

— Гм, — прогудел Ярош. Его левая рука автоматически потянулась к узлу галстука. Он бросил внимательный взгляд в направлении стола, за которым сидела Надя. Девушка играла с замочком сумочки, положенной на скатерть. Их взгляды встретились. Надя улыбнулась. Эта улыбка подняла Яроша со стула. Он подошел к девушке, на ходу поправляя китель. Протиснувшись между танцующими, он щелкнул каблуками и галантно поклонился: