Его звали Отакар - [23]

Эшелон 22904 медленно выходил за пределы бузулукской железнодорожной станции. Солдат, которых он везет, ожидают впереди суровые бои. Из открытых вагонов несется песня. Фронтовая песня чехословацких бойцов. Припев этой песни хорошо запомнили жители Бузулука:

С великой армией идем на смертный бой,

Нас с Красной Армией никто не победит!

Мы, дружные и сильные,

Вместе в бой

Пойдем вперед,

Или вместе умрем.

Ярош стоит у открытых дверей. Он бросает прощальные взгляды на замерзшую реку Самару и южноуральские колхозы, заснеженные холмы и леса — немые свидетели маршей, стрельб, атак, которые осуществляла его рота во время многочисленных учений и которые стоили его бойцам много пота.

2

Ожидание в августе 1939 года в Лиготке Камеральной было невыносимым. Они убивали время, чем могли: игрой в шахматы, картами, посещением трактира, прогулками по окрестностям, загорали в саду и просто валялись в душной мансарде на матрацах. Много дискутировали о всевозможных проблемах. Рассказывали друг другу о своей жизни, о тех приключениях, которые перенесли при переходе через границу. Одному помогли железнодорожники, спрятав его среди ящиков в товарном вагоне, другого через шахтные коридоры провели на польскую территорию шахтеры, третий, так же как и Ярош, притворился косцом, работающим в поле, и в удобный момент пересек границу…

23 августа 1939 года и поручик Ярош наконец дождался сообщения о том, что ему разрешено пребывание в Польше и он может отправиться в Краков, чтобы присоединиться там к группе чехословацких военных эмигрантов.

Можно легко себе представить радость, спешку получившего такое известие. Как еще вечером счастливчик собрал свои нехитрые пожитки, как он идет в канцелярию для оформления соответствующих документов, как весело прощается со стражмистром Крещовским, а потом и с ребятами, своими новыми друзьями, которым предстоит поспать еще несколько ночей в мансарде трактира. Проститься непременно надо и с трактирщиком Хробоком, с его женой и вообще со всеми, с кем здесь познакомились.

— До видзенья!

— До свидания, всего вам хорошего!

Последняя ночь в мансарде. Полтретьего утра, еще темно, хотя уже чувствуется приближение рассвета. В пруду квакают лягушки, в курятниках орут петухи, где-то воет собака. Счастливчики встают, потихоньку надевают брюки, рубашки… Им не хочется будить своих товарищей, но те все равно не спят.

— Ну что, до свидания, ребята!

Невыспавшиеся, поеживающиеся от утреннего холода, они садятся в старенький автобус, стоящий на деревенской площади.

— Интересно, какой дорогой поедем?

— Чего ты спрашиваешь, главное, что мы наконец поехали.

Около часа автобус буквально вытряхивал из них души, прежде чем остановился у одного из зданий в Тешине. Здесь они присоединились к чешским военным эмигрантам, перешедшим польскую границу в других местах. Некоторые из них находятся здесь уже несколько дней. И вот сегодня, соединенные в одну группу, они дружно шагают на вокзал. К перрону пыхтя подошел поезд, идущий на Краков. Добрых две дюжины чехословацких беглецов быстро занимают специально отведенный для них вагон. Сильные руки открывают окна, наружу высовываются головы. Еще раз окинуть взглядом станционные постройки чешского города Тешина, теперь оккупированного войсками панской Польши, запечатлеть в памяти вид тешинского вокзала… В эту минуту в жизни каждого из этих парней начинается что-то совершенно новое, неизведанное. Поезд, медленно набирающий скорость, гремя на стрелках, увозит их навстречу событиям, скрытым пока еще мраком неизвестности.

Кто знает, кому из них какая выпадет карта.

3

Почти каждый день в чехословацкое консульство в Кракове приходили добровольцы, желавшие вступить в чехословацкую часть. Мужчины ходили в поношенных гражданских костюмах.

До недавнего времени они жили в Доме туриста, расположенном на Главной площади Кракова. Плата за сутки — 80 грошей. Они получали 10 злотых в неделю и трехразовое плохонькое питание из милости различных поддерживающих организаций. Средства консульства были уже на исходе. А добровольцы все прибывали. 10 мая их было уже почти 100 человек. Их разделили по взводам и организовали утреннюю зарядку, чтение различных лекций, строевые занятия, экскурсии в город. Хроника утверждает, что настроение чехословацких бойцов было отличным, дисциплина высокой. Однако были и проблемы. Дирекция Дома туриста отказывалась предоставить новые места для проживания добровольцев. Вот и приходилось решать ежедневно: где достать новое жилье? Откуда взять деньги? Что в конце концов делать с этими чехословацкими солдатами? Ведь никто из западных правителей, в том числе и польское правительство, не хотят той войны, к которой призывают чехословацкие политэмигранты. Единственный выход из положения — вступление в иностранный легион. Но какой это выход? Один из членов группы записал тогда в своем дневнике следующее:

«…Все мы представляли себе организацию чехословацкой армии за рубежом иначе, совершенно не принимая в расчет, что в переходный, неопределенный период мы будем включены в колониальные войска и иностранные легионы, потому что в случае, если военный конфликт с Германией не произойдет, они будут вынуждены прослужить пять лет в тяжелых условиях во французских иностранных легионах…»