Его тьма - [19]

– Не сомневаюсь, едва Клеон тебя увидит, так от восхищения дар речи потеряет, – мама ободряюще мне улыбнулась.

– Было бы неплохо, – я вздохнула. По крайней мере, не будет тогда лишний раз мне портить настроение разговорами о предстоящей свадьбе. У меня ведь совсем вылетело из головы, что на балу я как-никак буду с Клеоном, так что моя свобода действий только им и ограничится.

– Ну что, красавицы мои, готовы? – раздался за дверью веселый папин голос. – Давайте скорее, пока я опять этот дурацкий камзол не потерял.

– Уже иду, Даг, – со смехом отозвалась мама и обратилась ко мне: – Мы с отцом поспешим. А ты спускайся вниз и жди Клеона.

Я кивнула.

Мама вышла из комнаты. Буквально через несколько минут за окном послышалось, как отъезжает от нашего дома экипаж. Еще немного повздыхав и повертевшись перед зеркалом, я спустилась в гостиную.

– Что скажешь, Пакостник, как я выгляжу?

До этого дремавший в кресле дракончик приоткрыл глаза, придирчиво оглядел меня, выдал многозначительно «фырр» и снова заснул.

– Буду считать, что это комплимент, – я вяло улыбнулась.

Отчетливо послышался цокот копыт вперемешку со скрипом колес, свидетельствуя о подъехавшем экипаже. Сердце лихорадочно забилось в робкой надежде. А вдруг это Ивор? Вдруг он приехал за мной? Правда, разум тут же возразил, мол, с чего ему вдруг за мной приезжать. И оказался прав. В гостиную вошел Клеон.

Он был, как всегда, идеален. Темно-зеленые брюки и камзол контрастировали с белой рубашкой и подчеркивали безупречную подтянутую фигуру. Непринужденной волной каштановые волосы до плеч и обаятельная улыбка. Но так восхищавшая меня раньше его красота больше не трогала. Слишком запоздало я поняла, что любить и восхищаться – это разные вещи.

Едва увидев меня, Клеон мгновенно перестал улыбаться. В его взгляде открыто читалось что-то непонятно-хищное, словно он – изголодавшийся зверь, который наконец почуял добычу и готовится вот-вот ее растерзать. Мне стало так жутко, что я даже сделала несколько шагов назад. Кажется, я Клеона сейчас боялась больше, чем тогда в гильдии разъяренного дракона. Видимо, почувствовав мой страх, с кресла угрожающе зарычал Пакостник.

Клеон на мгновение отвел глаза, и, когда снова на меня посмотрел, его взгляд уже ничего жуткого не выражал, и на губах играла все та же неизменная улыбка.

– Ты так великолепна, что я в первое мгновение даже онемел, – он подошел ко мне, взял за руку и коснулся губами тыльной стороны ладони. – Забавно, но сейчас я сам себе завидую.

– Я заметила, – буквально заставила себя улыбнуться. – Пойдем?

– Пойдем, – он кивнул. – Хотя, буду честным, я уже не хочу идти ни на какой бал.

– Почему? – опешила я.

– Не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, на тебя смотрел, – Клеон говорил совершенно серьезно.

– Не переживай, никто, кроме тебя, и не будет, – как можно непринужденней ответила я и первой пошла к двери.

Все то время, что экипаж по мощеным улочкам направлялся к главной площади, Клеон не сводил с меня глаз. Это и раздражало, и пугало одновременно. Я старательно сохраняла вид, что его сверлящего взгляда не чувствую, и с деланым интересом смотрела в окно. Нарядные жители стекались к главной площади. Кто пешком, кто так же на экипажах. Уже было слышно, как гремит музыка и хлопает салют. Казалось, что только меня одну во всем Тарисе не захватила эйфория празднества.

Я до этого думала, что все захотят присутствовать на балу, но радостные жители во дворец Правителя явно не рвались. Видимо, им вполне хватало главной площади с накрытой вереницей столов, развеселым оркестром и сверкающими над головой салютами. Оставшиеся от рухнувшей гильдии руины к празднику были разобраны, а новое строительство еще не началось. Так что ничего не напоминало о свершившемся на днях. Даже как будто специально гильдия исчезла, чтобы побольше места для празднующих на площади жителей освободить.

Но были и те, кого разудалые пляски под открытым небом не привлекали. Дамы в изысканных нарядах под руку с элегантными кавалерами чинно поднимались по мраморным ступеням к распахнутым высоким дверям дворца. Мне раньше всегда казалось, что все жители Тариса равны между собой. Не было такого, чтобы четко определялись богатые или бедные. Но если в достатке большой разницы не проявлялось, то в мироощущении все обстояло иначе. Так и хотелось собравшихся на праздник назвать терминами из старых книг: «простолюдины» и «аристократы».

Во дворце мне раньше бывать не приходилось. Впрочем, внутреннее убранство меня ни капли не впечатлило. Хотя тут, скорее, виновато было мое безрадостное настроение. Огромная бальная зала пестрела гирляндами цветов и расписными портьерами вдоль огромных витражных окон. Оркестр, видимо, составляли самые искусные Мастера, потому что вместе с музыкой в воздухе возникали прекрасные, чуть ли не осязаемые пейзажи. Я снова почувствовала укол досады, что мне такие шедевры создавать не дано. Вся сила Стража заключалась в боевой магии. По сути, в разрушении. И никогда тот, в ком преобладает Дош, не сможет создавать. Хотя, если уж совсем честно, даже способность рисовать музыкой мне бы счастья в данный момент не прибавила.