Его неукротимая муза - [12]

— Тебе помочь?

— Не надо. — Он стал замешивать тесто, стараясь не замечать, как его старая футболка скользнула по бедрам Касси, когда она уселась на стул у кухонного стола.

Люк вдруг вспомнил, как эти длинные гибкие ноги обвивали его торс, и добавил в тесто больше муки, чем следовало.

— У тебя отлично получается, — произнесла Касси.

— Еще бы! — Он посмотрел на ее гладкую смуглую кожу, когда она скрестила ноги. — Я работал поваром в закусочной, пока учился в средней школе, — прибавил он, стараясь не думать о том, как сильно хочет Касси.

— Ты работал в маленьком городке недалеко от Лафайета?

— В самом Лафайете. В моем городке меня не взяли бы на работу. — Он не хотел зацикливаться на воспоминаниях о том, какие у Касси сладкие губы.

— Почему нет? — уныло спросила она, прерывая его своенравные мысли.

— Из-за репутации моего отца. — Он взял венчик и отвел взгляд от ее ног.

— По-моему, это очень несправедливо.

— Да? — Он совершенно потерял нить их разговора.

— Почему тебя обвиняли в дурной репутации твоего отца? — спросила она.

Люк увидел ее сочувствие, и его сердце заколотилось как сумасшедшее. Он никогда не говорил ни о своем отце, ни о том периоде в своей жизни. Потому что он приложил немало усилий, скрывая свое прошлое. Ему не хотелось, чтобы преступления отца запятнали репутацию его компании, как однажды они запятнали его детство и юность. И вот теперь Касси взволнованно смотрит на него, а он не знает, как реагировать.

Надо прекратить этот разговор. Им запрещено обсуждать его отца.

— Давай я приготовлю блинчики, а ты найди себе какую-нибудь одежду в комнате моей экономки. Вы с миссис Мендоза носите примерно один размер. Как я понимаю, золотое платье тебе уже не надеть.

Округлив глаза, Касси покраснела, а ему стало не по себе от резкой смены темы разговора.

— А миссис Мендоза не удивится, что я разгуливаю по дому почти голышом? — смущаясь, спросила она.

— Ее здесь нет, — ответил Люк грубее и нетерпеливее, чем хотел. — Я отпускаю персонал по домам, когда прилетаю на остров, — прибавил он. — Я уже говорил, что предпочитаю уединение. Возьми все, что тебе нужно, а я с ней расплачусь.

— Ну ладно…

Она отвела взгляд от его лица, и Люк почувствовал себя идиотом, что нисколько не улучшило его настроение.

Касси слезла со стула, и ее грудь соблазнительно качнулась под мягким хлопком его старой футболки. Люк пожалел о том, что ему больше не придется наслаждаться ее грудью.

— Я пойду и что-нибудь поищу, — сказала она и указала большим пальцем через свое плечо. — Я вернусь как можно скорее.

— Не торопись. — Он старался выглядеть равнодушным. — Тесто должно подойти, прежде чем я начну печь блинчики.

Касси все усложнила своей девственностью. Люк вдруг почувствовал себя ответственным за эту женщину, чего не случалось с ним раньше. Он выдал ей информацию, которую скрывал ото всех. Более того, сейчас она выходит из кухни, а он пялится на ее покачивающиеся бедра.

Он приготовился пережить следующие пару часов, не теряя остатки разума, когда услышал дребезжащий гул мобильного телефона Кассандры. Он поднял его и увидел, что ей пришло сообщение.

Хмурясь, он прочел послание от абонента по имени Эш.

У него скрутило живот. Внезапное волнение по поводу сексуальной несдержанности сменилось резкой обидой от предательства.

Глава 5

— Тебе помочь? — спросила Касси, стараясь говорить непринужденно и совершенно спокойно.

Она нервничала после того, как Люк застал ее на кухне в своей футболке и трусиках. Он был напряженным, настороженным и отстраненным. После захватывающей ночи удовольствия и свободы она почувствовала себя уязвимой.

По крайней мере, теперь она одета. В комнате экономки ей удалось найти джинсы, мешковатую футболку и свитер, а также ботинки и носки.

На столе экономки в пристройке она оставила благодарственную записку с обещанием вернуть одежду, как только заберет ее из химчистки.

Люк сидел на кухонном табурете, наклонив голову. Он не услышал ее предложения о помощи. Хорошо. Потому что она не умела печь блины.

Касси оглядела его с головы до ног и затаила дыхание. Ей до сих пор не верится, что они были близки. Этот мужчина, олицетворяющий жар, страсть и сексуальную привлекательность, не просто обратил на нее внимание, а подарил удовольствие.

На Люке Бруссаре были только спортивные штаны, но он выглядел потрясающе. Гладкая загорелая кожа на его обнаженной груди и широких плечах блестела в солнечном свете, проникающем в окна во всю стену, привлекая внимание к татуировке в виде шипов на ключице.

Тысяча и одна мысль промелькнули в ее голове с тех пор, как она проснулась утром и нашла Люка крепко спящим рядом с ней. Она не сомневалась, что прошедшая ночь была для Люка чем-то обычным. Она старалась убедить себя, что в этом нет ничего страшного. Но когда он снисходительно обошелся с ней сегодня утром, ей стало обидно.

Касси откашлялась, стараясь избавиться от кома в горле.

Люк резко поднял голову.

То, что она увидела на его лице, заставило ее резко глотнуть воздуха. Стиснув зубы, он уставился на нее сурово и решительно.

— Ты вернулась, — сказал он.

Его голос был резким и сдержанным, и совсем не похожим на хрипловатое мурлыканье, которое опьяняло ее всю ночь.