— Шани.
Платье соскользнуло вниз. Я переступила, освобождаясь. Заодно и туфли сбросила. На миг стало неуютно. Всё-таки перед мужчиной в одном белье, на мне только панталоны и сорочка. Я хоть и нежить, но девушка. Помогает понимание, что ничего у нас не будет. Тянутся последние сладкие мгновения.
— Да ты вся холодная, Шани!
Рысёнок поцеловал меня в плечо, в ключицу, в шею. Накрыл губами то место, где должна биться жилка. Мой рот словно сам собой искривился в горькой усмешке. Я запрокинула голову. Ну? Поцелуй ещё длился.
— Шани?
Рысёнок-таки осознал неладное, но ничего не понял.
— Шани? — он попытался нащупать пульс.
Я мысленно досчитала до трёх, отступила.
— У меня некоторые проблемы с сердцем.
Взгляд мужа слегка прояснился. Начинает соображать.
— К-какие?
Всё ещё не понял. Впрочем, не удивлюсь, если он даже увидев, не сразу поверит.
Я улыбнулась. Или оскалилась?
Подхватила край сорочки и плавно потянула наверх. Рысёнок следил за движением, будто очарованный. В глазах снова лёгкая поволока. Я приоткрыла полоску кожи на животе над краем панталон, потянула ткань выше. Совсем оголяться я не планирую. Медленнее. Почти дотянула до раны. Последний миг. Я подняла сорочку ещё выше, открывая тёмно-багровую полосу под грудью.
— Шани? — вот теперь взгляд абсолютно осмысленный. — Тебе нужен це…
Договорить я не позволила. Нажала пальцами свободной руки на рану, отчего края с едва слышным влажным звуком разошлись. Рысёнок застыл на месте, только глаза до предела расширились.
— У меня некоторые проблемы с сердцем, — повторила я. — Мне его мечом надвое рассекли, и с тех пор оно совсем не бьётся.
На Рысёнка было жалко смотреть. Стоит, глазами хлопает. Дыхание сбилось, слюну сглатывает. Побелел чуть ли не до синевы. Благородной бледностью со мной может посоревноваться. Я склонила голову к плечу. Ну же, мальчик, приходи в себя и нападай. Рысёнок даже не отшатнулся, стоит и таращится. А где крики про тёмное отродье? Где гнев, возмущение? Нет, так дело не пойдёт. Я мягко скользнула вперёд. Ну же. Провела подушечкой большого пальца по скуле. От прикосновения Рысёнок вздрогнул, зрачки расширились ещё больше. Я закрепила успех и пропустила между пальцами шёлк его волос. Снова вздрогнул, но не дёрнулся.
Что за безобразие? Сын убийцы тёмных жриц, ты будешь защищаться или дашь себя слопать, как безвольный телок?! Весь мой план… Это не честно в конце концов!
Отмер:
— Шани, но как?
А, так он всё ещё не может поверить, что Свет ему в жёны нежить сосватал?
— Что «как»? — я перебирала русые пряди, освободиться муж всё ещё не пытался, и я наслаждалась чудесной отсрочкой. — Как я обхожусь без сердца? Или как я в светлые невесты попала?
— Второе.
Я улыбнулась:
— Бусинка подвела? — да, издеваюсь, знаю, но надо же его как-то расшевелить. — А я всего лишь нанесла розовое масло, смешанное с концентратом Света.
— Ты же нежить, — дошло-таки.
— Да, — согласилась я, возвращая пальчик на скулу, провела вниз по щеке к губам.
— Свет должен был тебя сжечь, — Рысёнок чуть повысил голос.
Начинаю понимать: я только что перечеркнула всё, во что он с пелёнок верил, чему его учили, как непреложной истине. Действительно, ему не до распустившей руки нежити.
— В малых дозах концентрат безвреден, зудит, правда, — преуменьшила я неприятные ощущения.
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — новый вопрос прозвучал даже сурово, с упрёком.
Затем, чтобы ты нанёс первый удар. Не могу иначе. Есть, правда, вариант, довести себя до состояния голодного безумия, тогда мне станет без разницы, кого пить. Но ведь дел натворю, нельзя. К тому же есть в безумии черта, из-за которой не возвращаются.
— Я ведь обещала объяснить, почему я не стану доброй женой. Вот, выполняю обещанное.
Муж едва заметно кивнул.
— Это ты убила Пэрта Сонара?
— Да, — я нежно улыбнулась.
— За то, что он уничтожил тёмную жрицу?
Улыбаться расхотелось. Я чуть сжала русые пряди в кулак, на миг Рысёнок болезненно поморщился.
— За то, что он на моих глазах убил мою маму, моего папу. А потом и меня прирезал. Или не он лично… Их было трое.
— Крейс Бжерет и мой отец.
— Верно. Заплатить должны они и их потомки, — со вздохом сожаления признала я и отпустила пряди, убрала руку.
Ну же!
Сделай уже что-нибудь, ударь или обними, скажи, что мы найдём выход.
Выровнявшееся было сердцебиение у Рысёнка снова сбилось. Он глубоко вдохнул, выдохнул. Решение принято. Сейчас? Нет, снова вопрос:
— Рамса ты тронешь?
— Без веской причины не трону.
Рысёнок услышал то, что хотел, неожиданно скривился, будто внезапно ему стало физически очень больно, мотнул головой. Бей же, ну! Хватит тянуть, я устала и снова начала сомневаться, что готова заплатить за себя столь высокую цену. Сдаться так легко…
Муж качнулся всем телом на меня, резко, но при этом… бережно оттолкнул на кровать. Я даже не упала, а неуклюже опустилась в одеяло, тотчас перекатилась, подспудно ожидая свиста рассекаемого лезвием воздуха. Напрасные ожидания. Рысёнок вместо того, чтобы избавиться от тёмной твари, бросился прочь из спальни. За помощью побежал? Понимает, что один не справится? Да, этот момент я как-то упустила. Что он мне сделает голыми руками? Пусть кинжалом или мечом? Нежить выжигают пламенем.
