Его дикое проклятие - [80]

– Это, – выразительно прошипел Виккард, – и я хотел бы знать! Буду невероятно расстроен, если вы скажете об этом ему в мое отсутствие! И еще больше я буду разочарован, если не увижу, как мой Повелитель вытянет этому никчемному созданию кишки через задницу.

Я попыталась рассмеяться, чтобы разрядить ситуацию, но мой хохот прозвучал скорее истерически и явно не улучшил атмосферу.

Значит, Аларик еще ничего не знает. Пожалуй, у него и без этого достаточно проблем. В любом случае, я не смогу вечно отдыхать здесь, зализывая раны. С каждым днем рос риск того, что пророчество исполнится – для Немии и всего континента.

И если мне удастся взять судьбу в свои руки и покончить с проклятьем, то уж спастись не составит труда.

Из хаоса, царившего в моих мыслях, начал проступать план.

– Спасибо, Кедрен, – медленно произнесла я и повернулась к лежавшей на кресле книге. – Ты мне как раз очень помог. Думаю, я теперь знаю, что делать.

– Что же? – хрипло спросил парень. Виккард недоверчиво посмотрел на меня.

– Дайте мне немного времени и эту поддельную слезу из настойки. А лучше целый стакан. – Или даже два. Или всю бутылку? – И ни в коем случае пока не говорите ничего Аларику. Я сама это сделаю, когда придет время. Пусть он пока верит, что я выпила подлинную слезу. Ему нужна ясная голова, учитывая, что нам предстоит, и лишние заботы отвлекут его.

Кедрена, кажется, это ни в малейшей степени не убедило.

– Что мы будем делать? У тебя и правда есть план?

Я снова открыла книгу, тут же оказавшись на нужной странице. Она будто хотела показать мне, буквально ткнуть в те слова, по которым скользнул мой взгляд.

– Нет, пока ничего конкретного. Но кое у кого есть идея. И я уверена, что мы сможем ей воспользоваться.

На странице, которая приковала мое внимание, Риан записывал свои желания. И одна строчка особенно выделялась. Словно он обвел ее чернилами несколько раз.

Почему бы не попросить Лиаскай о прощении?

Глава 36

АЛАРИК

Отправиться в Лиаскай. Предстать перед Королевой. Просить у нее прощения – и освобождения.

От мыслей об этом у Аларика гудело в голове. Огонь в камине обычно утишал напряженную боль, но сегодня лишь подогревал ее.

Лэйра предложила умный план. Волшебница вынудила Лиаскай отделить Алсьяна-Дэра. Что могло быть очевиднее, чем вернуться к ней с наследницей и попросить ее о прощении? Никто всерьез не сомневался, что Мать способна избавить его от проклятья. А самому Аларику хватило бы и нового имени, которое никто не знает. И именно в Лиаскай находилась Мать, которая раздавала имена. Возможно, если он с величайшим смирением попросит об этом, она дарует новое и ему.

Подготовка к путешествию оживила весь замок. Аларик распоряжался, проверял, ободрял оставшиеся войска, чтобы за время его отсутствия количество перебежчиков не увеличилось. Одновременно он учился контролировать магию, чтобы соответствовать своему положению. Несмотря на все усилия, магия дарила ему лишь крошечные фрагменты, словно он заглядывал куда-то уголком глаза – и они тут же исчезали, как только он поворачивал голову. Это утомляло, но, по меньшей мере, доказывало, что он сможет освоить хотя бы некоторые заклинания.

Их всех окутывала надежда, которая не делала их задачу ни менее масштабной, ни более простой, но придавала Лэйре непоколебимую уверенность, которая передавалась и Аларику. С того дня, когда она впервые встала с постели, девушка тренировала и тело, и магию. Она ежедневно совершала пешие прогулки в окрестностях замка и приносила растения, грибы, камни или куски дерева, в которых замечала магические свойства и решала, что они смогут как-то пригодиться.

Каждый день она уходила от замка чуть дальше. Это убеждало его, что она перестает воспринимать Алсьяна-Дэра как угрозу, что она начинает видеть своеобразие этой земли, как и он сам. Удивляться ее маленьким радостям, которые его новая родина щедро бросала им под ноги. Чувствовать себя спокойно в этом Царстве, которое принимало ее так же, как оно принимало и его. Он бы даже зачерпнул руками угли – так ему хотелось, чтобы у него было больше времени удивляться этому вместе с ней.

В этой стране было на что посмотреть. Наверное, она скрывала еще больше, чем он успел увидеть. Он еще не понимал, как следует называть то чувство, которое связывало его с Алсьяна-Дэра, и, наверное, никогда не поймет. Он никогда не ощущал ничего подобного, и, возможно, в языке других стран просто не было для этого слова. Не важно, какова причина – будь то магия, чистый восторг, желание обрести дом или попросту тот факт, что в течение двенадцати лет в Кеппохе юного Аларика Колэ воспитывали как будущего правителя. Он отвечал за ту страну, чью корону носил. И эта ответственность наполняла его сердце, делала дыхание глубоким, а мысли спокойными.

Он отвечал за нее. Он был Повелителем. И хорошо, что это было так.

Иногда у него мелькала мысль, что они могли бы остаться здесь, Лэйра и он, и повторить то лето, которого они лишились столько лет назад. Иллюзия свободы и твердая уверенность: они всегда останутся вместе, что бы ни случилось. Каждый раз, когда он представлял себе это, цветочные луга вокруг полуразрушенного замка загорались множеством красок, а журчание чистых ручьев, в которых так любила плескаться Каэ, превращалось в музыку. Как будто эта страна откликалась на его навязчивую идею.