Холли повернулась и посмотрела на Юлия светящимися от пережитого удовольствия глазами.
– Ты когда-нибудь занимался этим раньше в бассейне?
– Нет.
– Мне повезло быть твоей первой…
Он прижал палец к ее губам, призывая ее молчать.
– Не надо.
Девушка оттолкнула его руку:
– Не будь таким щепетильным, Юлий. Это просто секс.
«Просто секс».
Был ли это просто секс для него? Он ничего подобного не испытывал ранее. Юлий и сам изменился. Их связь переросла во что-то более глубоко эмоциональное. Ему нравилось, когда Холли была поблизости. Она была смешной и игривой, женщина, которая посмела вытащить его из зоны комфорта. Но и он помог ей избавиться от страхов. Она даже позволила оставить балконные двери открытыми в его комнате несколько дней назад, когда они занимались любовью.
Он поклонялся Холли, восхищался ею. Он никогда не хотел никого больше, чем ее. Ее прикосновения заставляли его кровь мчаться быстрее. Юлий не мог представить, что другая женщина будет так же волновать его, как Холли.
Но она уедет через четыре дня…
И это правильно. У Холли были свои планы. У него свои. Они провели это время вместе просто чудесно. Она научила его расслабляться. Юлий помог ей противостоять страхам. Она рассказала ему о своем прошлом, и он надеялся, что она сможет оставить его в стороне и двигаться дальше. Он желал Холли удачи. У нее все было для этого, ее энергия, страсть и напористость были замечательными качествами, если их направлять в нужное русло.
Холли обвила руками его шею:
– И почему это ты так сильно нахмурился?
Юлий заставил себя улыбнуться:
– Разве я нахмурился?
Она провела пальцем между его бровей:
– Вот здесь у тебя появляется морщинка, когда ты думаешь.
Юлий перехватил ее руку и провел языком по ее пальцу:
– Думаю, что нам надо зайти внутрь, пока мы не поджарились на солнце.
– Точно, – ответила Холли и стала подниматься по лесенке из бассейна.
Юлий стоял как завороженный, когда она выходила из воды. Она была словно нимфа. Холли перебросила волосы через плечо и отжала их, напоминая этим жестом русалку. Ее сливочного оттенка кожа слегка загорела, хоть она и пользовалась солнцезащитным кремом. Ее тело было совершенным, женственным.
Она надела низ бикини, а потом стала искать верх. Внезапно ее брови взлетели вверх от удивления.
– Это что, автомобиль? – спросила она, поспешно прикрывая себя.
Юлий был слишком сосредоточен на ее теле, чтобы реагировать на что-то еще. Но теперь и он услышал шум гравия под колесами машины.
– Ты кого-то ждешь? – спросила Холли.
Подтянувшись на руках, он перепрыгнул через бортик бассейна и потянулся за брюками, даже не потрудившись вытереться полотенцем.
– Нет, – сказал Юлий. – Никто не может проехать через ворота без кода безопасности. Хотя, может, это возвращается один из садовников, который косил траву перед домом.
– Это не газонокосилка, – заметила Холли.
Юлий пожал плечами, надел рубашку и застегнул пуговицы. Раньше он бы отправил Софию узнать, кто там, но ее сейчас не было.
– Я узнаю, кто это, – сказал он. – Оставайся здесь.
Сердце Юлия упало, когда он увидел черный лимузин, подъехавший к входной двери. Его мать. Разодетая в пух и прах. Прессы не было рядом, но он знал, что это ненадолго. Мать никуда не выходила без журналистов, записывающих каждый ее шаг.
– Я побуду здесь, Юлий, – сказала она, когда водитель помог ей выйти из машины. – Я должна была уехать. Пресса не оставляет меня в покое ни на минуту.
– Они следовали за тобой сюда? – спросил он.
– Мне об этом неизвестно. Почему ты нахмурился? Ты не рад меня видеть? Я отменила свои премьеры на Бродвее, чтобы побыть с тобой. Это единственное место, где меня оставят в покое. Я собиралась остановиться у Джейка, но ты ведь знаешь, он водит девушек, которые то приходят, то уходят. И Миранда отказалась вмешиваться. А в ее убогой квартирке я вообще не хотела находиться.
– Сейчас не лучше время для визитов.
Элизабет надулась:
– Только не говори о своей глупой работе. Тебе работа дороже собственной матери. Неужели ты не понимаешь, в каком я положении? Твой отец разрушил все. – Она прервалась и, прищурившись, взглянула на его рубашку. – Почему ты мокрый? И рубашка застегнута неправильно…
Юлий мысленно пнул себя.
– Я… э-э… купался. Ты застала меня врасплох.
Элизабет продолжила свою тираду:
– Я так зла. Ты знаешь, мать той девчонки была горничной в отеле, где он останавливался. Горничная! Как он мог быть таким жалким?
Юлий откинул влажные волосы со лба:
– У меня и правда нет времени на все это.
– У тебя никогда нет времени, – ответила Элизабет, шагая вверх по ступенькам. – Время есть только на твою работу.
– Мама, – сказал Юлий, – ты не можешь остаться. Это… неудобно. Моя экономка уехала на пару дней, так что я не готов принимать гостей.
Мать повернулась к нему, шурша дизайнерской юбкой.
– Почему ты всегда отталкиваешь меня? Разве ты не видишь, я хочу, чтобы ты поддержал меня сейчас?
– Я понимаю, для тебя сейчас настали непростые времена, но ты не можешь вот так просто приехать, даже не дав знать об этом. Ты могла хотя бы позвонить или написать.
Элизабет опять прищурилась:
– У тебя здесь кто-то есть? Любовница? Кто? Ты темная лошадка. Никогда ничего не говоришь мне. И даже пресса не знает ничего о твоей жизни, в отличие от жизни твоего брата.
