Египетские мифы. От пирамид и фараонов до Анубиса и «Книги мертвых» - [40]

В древнеегипетских ритуальных формулах содержится множество отсылок к мифам. Заклинание, в котором текущая ситуация, например болезнь, связывалась с мифологическим сюжетом, обретало особую силу. Считалось, что если некий обряд однажды помог божеству, то он окажется не менее действенным и в новых обстоятельствах. Нередко заклинания черпали волшебную силу в истории Исиды, прятавшей младенца Хора от Сетха (см. выше); в одном из таких заклинаний, призванных облегчить боль, страдалец отождествляется с Хором, и лишь затем приводится магический рецепт:

Начертай эти девят[надцать] знаков острием двузубого гарпуна; [добавь (?)] катышки ячменя, начертай свежими чернилами и приложи к больному месту. Пусть недуг выйдет ветром из зада твоего! Это заклинание следует произнести над [имя], начертав свежими чернилами на животе его, на больном месте.

Лейденский папирус, inv. 1348

Мифы, в которых Хор-младенец страдает от ядовитых укусов или нуждается в защите от скорпионов и змей, записывали на стелах, называемых циппи. На такие стелы наносили заклинания и изображения Хора, держащего в руках опасных животных или стоящего на спинах крокодилов. Жрец лил воду на стелу; стекая по надписям, вода вбирала в себя их чудодейственную силу. Затем воду нужно было выпить, чтобы чары вошли в тело.

Хор-младенец с опасными животными в руках

Демоны и призраки

Древние египтяне верили, что демоны и призраки насылают болезни, а потому нередко использовали магию для защиты. Этих существ отгоняли амулеты с изображением богини Сехмет, а также чеснок, золото, слюна и пиво; из более экзотических – желчный пузырь черепахи. Демоны в первую очередь считались посланцами могущественных богов и исполняли их поручения – к примеру, покарать кого-то за святотатство. Они обитали в местах, откуда из Дуата существовал переход в царство живых: водоемах (там можно было встретить злокозненную демоницу, которую египтяне назвали урет, «великой»), усыпальницах и пещерах. Чаще всего демонов изображали в виде змей с кинжалами, крокодилов или быков с человеческим телом, однако попадались и откровенно жуткие существа, например демон мигрени Сехакек: «Глаза у него в голове, а язык – в анусе; он тот, кто пожирает хлеб ягодиц своих; правая рука у него развернута прочь от тела, а левая лежит на лбу; пища ему – нечистоты, и боги некрополя трепещут перед ним».

Шемаиу («бродячие демоны») и суау («странники») могли вызывать инфекционные болезни; в иных случаях демон вселялся в тело смертного по поручению одного из богов. В демотической «Сказке об Инаросе» Осирис отправляет двух демонов – Любящего Раздор и Хора-Мстителя? – «дабы заронили злобу в сердце Пимаи-младшего, сына Инароса, против Уртиамонниута, сына Инароса». Демоны вселяются в Пимаи, когда тот пирует в окружении сорока сподвижников, отчего тот забывает о пире и внезапно начинает рваться в битву, ошибочно полагая, что его вдохновляет бог Атум.

Призраки также могли навредить живущим. В тексте под названием «Наставление Ани» говорится:

Умиротвори духа, сделай то, что возжелал он, избегай того, что неприятно ему. Да будешь ты избавлен от многих бед, от любого зла, что исходит от него. Скот ушел с поля? Это он – тот, кто творит такие вещи. Гумно повреждено в полях? «Это дух», – говорят опять. Раздоры в доме? Ожесточены сердца? Все это его дела…

Наставление Ани[51]

И доброжелательные, и злокозненные духи были привычным элементом мифологического пейзажа Египта; общение с усопшими считалось естественной частью жизни. В конце каждой недели египтянам полагалось относить еду и питье к усыпальницам и гробницам предков. Во время праздника Опет, ежегодно проходившего в Фивах, целые семейства отправлялись в некрополь, чтобы пообедать в обществе усопших, и оставляли в гробницах подношения своим предкам или же просто известным деятелям прошлого. Умершие покоились у границ поселения, но навсегда оставались частью сообщества.

Желая вступить в контакт с загробным царством, древний египтянин писал «письмо усопшему». Эти письма часто выводили чернилами на внутренней стороне чаши для подношений и оставляли в гробнице; окончив трапезу, усопший непременно бы его заметил. Таким образом живущие, к примеру, призывали на помощь покойных родителей (напомнив о заботе, которой окружали их при жизни, чтобы они хорошенько прониклись чувством долга) или возлагали на усопших ответственность за постигшую их беду. Если у живущего появлялось подозрение, что за его несчастьями стоит злокозненная мертвая родня, он мог даже пригрозить обращением в суд Осириса в Дуате. Иногда нового покойника просили связаться с тем, кто умер намного раньше.

Нашим представлениям о призраках в древнеегипетской картине мира частично соответствуют аху – «действенные духи» или «блаженные усопшие», которым Осирис на своем суде вынес оправдательный приговор. Аху имели доступ в любую часть сотворенного мира, и при желании они способны были являться в некрополях. Своим домом ах считал усыпальницу; его иногда призывали на помощь для борьбы с врагами. Кроме того, аху могли проникать в жилища, насылать кошмары и вредить тому, кто навлек на себя их гнев. Однако самыми злокозненными из усопших были мут – те, кто не попал на суд Осириса (убитые, казненные, безвременно умершие или не погребенные должным образом). Их называли неотмщенными или проклятыми. Подобно аху, они иногда причиняли вред живым и, как считалось, отнимали детей у родителей. Кроме них египтяне опасались еще «недругов» и «противников» – незваных гостей из Дуата, которые могли прорваться к живым, чтобы сеять страх и творить дурные дела. Вселяясь в тело человека, они провоцировали боль и кровотечение или же по-другому вредили ему. В частности, дух по имени Неси вызывал лихорадку. Однако эту веру во взаимодействие живых с усопшими разделяли не все египтяне, как свидетельствует знаменитая «Песнь арфиста»: «Никто не приходит оттуда [из загробного царства], чтобы рассказать, что с ними, чтобы рассказать об их пребывании, чтобы успокоить наше сердце до того, как вы пойдете туда, куда ушли они».