Египетская мифология - [5]

Рис 1. Триада из Элефантины: Хнум, Сатис и Анукет

Рис. Как мы уже говорили, трудности сохранения отдельных культов, вкупе с другими причинами, очень рано привели жрецов к необходимости объединять несколько божеств вместе, в одном храме, как божественную семью, обычно в качестве триады отца, матери и сына[9]. Гораздо реже бог мог иметь две жены (как в Элефантине, а иногда в Фивах)[10]. В том случае, когда богиня была слишком известна, чтобы удовлетвориться вторым местом в качестве жены бога, ее объединяли с меньшим божеством мужского пола в качестве ее сына (как в Дендере). Можно утверждать, что все эти группы были образованы богами, которые первоначально являлись соседями. Развитие групп из девяти богов (возможно, первоначально тройных триад) явно произошло намного позднее.

Пока местным богам не присваивали какой бы то ни было космической роли, их фигуры не были мифологичны. Даже такое повсеместно почитаемое божество, как крокодил Себек, например, не проявлял никаких мифологических свойств. О большинстве богов мы не знаем никаких мифов, что объясняется не случайной потерей информации, как считали некоторые египтологи, но тем фактом, что божества действительно обладали, в лучшем случае, очень скудной мифологией. Таким образом, единственными местными божествами, способными к мифологической жизни, оказались те, что были связаны с культом солнца или Осириса.

Возможный след примитивной простоты можно увидеть в том, что некоторые боги не имели, собственно говоря, даже имен, но их называли по месту поклонения. Так, имя богини в образе кошки Убастет означает только «Та, что из города Бубастис», как будто ее очень долго почитали там без реального имени, называя, возможно, просто «богиней». И вновь, бог Хентиментиу («Первый из жителей Запада», то есть умерших)[11], который был первоначально черным псом, похоже, получил свое имя просто от местоположения его святилища неподалеку от некрополя на западе от Тиниса. Эти примеры, однако, допускают другие объяснения – более раннее имя могло выйти из употребления[12]. Имена вроде птицеголового бога «Тот, который под кустом клещевины» создают у нас впечатление чего-то очень примитивного[13]. Нередко случалось разделение божества на два или больше персонажа в зависимости от числа мест его почитания. Но, за исключением очень редких случаев, вроде доисторической дифференциации Мина и Амона, оно не имело радикального результата. В примерах, известных из исторического периода, форма, выделявшаяся таким образом, чрезвычайно редко получала новое божественное имя. Гор и Хатхор особого места почитания обычно оставались Гором и Хатхор, так что такие различия не способны были развить обильный политеизм из более простой системы.

Таким образом, мы постоянно сталкиваемся с одним и тем же результатом: чем ближе подбираемся к первоначальному состоянию Египта, тем больше обнаруживаем, что его религией является бесконечный и несистематизированный политеизм, который выдает, как описано выше, исконную анимистическую основу. Вся трудность понимания религии исторического периода заключается в факте, что она всегда балансировала между этой примитивной стадией и более развитым типом, космической концепцией богов, делая это столь неловко, что ничего подобного мы не найдем в какой-либо другой национальной религии. Другими словами, особая ценность древней египетской религии состоит в том, что она образует чистейший пример перехода от взглядов самых примитивных племен человечества к следующему, более высокому религиозному развитию, как представлено особенно в религии Вавилона.

Рис 2. Некоторые боги доисторического Египта, культ которых позднее прекратился:

a, b – божество с птичьей головой(в основном использовали как амулет); c, d – двойной бык;

e – неизвестный бог с головой быка; f– карликовое божество

Глава 2 Поклонение солнцу

Беря анимизм как основу самой ранней стадии египетской религии, мы должны предположить, что основные космические силы легко поддавались персонификации и считались божественными. Народ, который обожествляет каждое примечательное дерево или камень, с еще большей готовностью будет поклоняться солнцу, луне, звездам и тому подобному. Самые ранние египтяне, вероятно, так и делали и, возможно, даже признавали, что эти космические духи были великими богами. Поначалу они, похоже, думали о принесении им жертв не больше, чем принято на анимистической стадии религии многими примитивными народами, которые не соединяют религиозные мысли с великими космическими явлениями. Объяснялось ли это тем, что силы, которые человек созерцает каждый день, кажутся значительно менее таинственными, а следовательно, и менее божественными, чем духи – хранители города? Или же местные духи кажутся ближе человеку и, таким образом, более заинтересованы в его благополучии, чем космические боги, слишком великие и слишком далекие от обычного смертного? В любом случае, мы наблюдаем, например, что в исторический период бога земли (Геба) описывали как отца всех богов и как одного из наиболее важных персонажей пантеона, но, несмотря на это, он, похоже, не имел в период Нового царства собственных храмов. То же самое произошло с богом Нуном (первозданным водным хаосом), хотя его объявляли самым древним и самым мудрым из всех богов, и т. д. Из-за этих несоответствий более поздние попытки преобразовать старых местных духов и фетишей в воплощение космических сил доказывают, что подобной персонификации не существовало в доисторический период, в котором оставило след большинство египетских культов, и это подтверждает общее отсутствие благоговения перед космическими силами. Сомнительно даже, было ли изначально значимо поклонение богу-солнцу, хотя луне и уделялось кое-какое внимание в исторический период. Смешение трех планет под одним именем снова делает очевидным, что никакой их культ не пришел из древности.