Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [103]

От его прежней скромности не осталось ни следа – он с удовольствием слушал льстивые речи и привечал нахлебников. Антоний, любивший пускать пыль в глаза, еще больше раздувал тщеславие Цезаря. «Рим дает ее тебе через меня!» – воскликнул начальник конницы, надев на голову Цезаря диадему. Когда сенаторы увидели, что он не сопротивляется, они были поражены[78]. Стали распространяться слухи об угрозе, нависшей над Республикой. Требеллий решил посовещаться с Кассием. К ним присоединились Марк и Децим Бруты. Вместе они пришли к выводу, что ради сохранения Республики Цезарь должен умереть.

Приближались мартовские иды, накануне которых Цезарь ужинал с Лепидом. «Скажи мне, какая смерть лучше для человека», – спросил он приглашенного на пир Децима Брута. Вероломный Брут замешкался, и Цезарь ответил за него, сказав, что лучшая смерть – неожиданная. На следующее утро (15 марта 44 г. до н. э.) убийцы поджидали Цезаря возле здания сената. Один из них схватил его за тогу, а второй ударил ножом в сердце, и Цезарь повернулся к своим противникам. Их оказалось слишком много, и, получив 23 ранения, он замертво упал у подножия статуи Помпея. В то время как одни требовали отомстить за Цезаря, другие призывали к миру в Республике. Голоса последних звучали громче: собравшись, сенаторы простили его убийц. Это собрание позволило Цицерону, всегда умевшему приспособиться к изменившейся обстановке, написать очередную длинную речь.

Клеопатра спешно покинула Рим, и большинство жителей Вечного города порадовались избавлению от нее. Цицерон выразил собственное и, возможно, всеобщее мнение, говоря о том, что не может спокойно вспоминать о высокомерии, проявленном царицей, когда она жила на вилле Цезаря. Жизнь Клеопатры тогда, несомненно, висела на волоске. Она понимала, что сенаторы, сумевшие простить людей, совершивших одно преступление, закроют глаза и на другое, и знала, как к ней относятся римляне. Ее изваяние уже вытащили из родового святилища Цезаря и разбили, а увидев ее на улице, люди кричали ей вслед насмешки и освистывали ее.

Царица не ждала от друзей покойного Цезаря помощи, а от его врагов – сострадания. Языки развязались, и люди свободно заговорили о том, что она подбивала Цезаря объявить себя царем. У нее не оставалось иллюзий. Клеопатра отдала Цезарю свою женскую честь и репутацию царицы, но эта жертва оказалась напрасной, ибо получила она за это всего лишь ничего не значащее звание «союзника и друга римского народа». Цезарь не упомянул ее в завещании и не порекомендовал своим наследникам защищать ее. Клеопатра понимала: если они отзовут из Египта оставленные там римские легионы, то александрийцы смогут с легкостью низвергнуть ее. Эта мысль настолько ужасала ее, что она вернулась в Александрию уже через месяц после гибели Цезаря.

В Египте царил голод, и его жители не обрадовались возвращению своей царицы, но и не отвергали ее. Воды Нила несколько лет подряд разливались недостаточно, и многие участки земли перестали давать урожай. От голода страдало практически все население Египта, за исключением тех мест, где дальновидные стратеги в первые неурожайные годы успели заполнить местные зернохранилища. Одним из них был Каллимах, благородный наместник Фиваиды, о чем свидетельствует стела, установленная «жрецами великого бога Амона-Ра, старейшинами и остальными» с целью увековечения его достижений. Это, несомненно, был исключительный человек, честный и щедрый. Он «позаботился о Фивах, когда они оказались в беде во время голода, и добровольно помог всей стране». Но чиновники, работавшие в других местностях, оказались более беспечными, и Клеопатра попыталась исправить сложившуюся ситуацию. Она заложила свои драгоценности, скупила все зерно, которое смогла, и бесплатно раздавала его своим подданным.

Недовольство вызывало и введение новой подати – на ведение войны. Текст устанавливавшего его декрета был составлен небрежно, и бесчестные чиновники воспользовались этим, чтобы обмануть простых налогоплательщиков. Ноша стала невыносимой, и в адрес дворца было направлено огромное множество жалоб. Клеопатра добросовестно прочитала все обращения и ответила на каждое из них. Жизнь в Риме обошлась ей очень дорого, и она не могла отменить налог. Но царица не собиралась позволять чиновникам незаконно обогащаться за счет данной подати. Порядок подачи царю обращений в период правления Птолемеев был хорошо отработан. За устными жалобами следовала немедленная реакция, а письменные обращения, требовавшие переработки или трактовки уже изданных указов, приводили к принятию решений, которые затем применялись на всей территории Египта. Так, под влиянием жалобы из Бубастийского нома была издана простагма, или декрет, предписывавшая сборщикам податей не отступать от требований закона при сборе налога на ведение войны. «Да будет так, и пусть мой указ будет обнародован в соответствии с обычаем» – так выглядел конец текста декрета Клеопатры. На протяжении последующих тяжелых лет люди не забыли о том, что она раздавала зерно и защищала интересы простых налогоплательщиков.