Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э. - [100]

Однако Цезарь предусмотрел подобный вариант развития событий, убрал охрану и велел поджечь корабли. Огонь перекинулся на гавань, и вскоре запылали зернохранилища, лавки и общественные здания. Сами они, сложенные из камня, с крышами, покрытыми черепицей, в той или иной степени могли противостоять пожару, но находившиеся в них запасы и предметы, в частности свитки, хранившиеся в библиотеке, погибли в пламени.

Под прикрытием дыма Арсиноя бежала в лагерь Ахиллы. Там ее приняли с распростертыми объятиями, ведь царь стал пленником Цезаря, и египетскому военачальнику тоже требовался козырь в виде представителя династии Птолемеев. Но радовался он недолго – Арсиноя оказалась плохой помощницей. Будучи типичной представительницей своего рода, она тотчас же почувствовала вкус к власти, стала отменять приказы Ахиллы и пропускать мимо ушей его советы. Заподозрив его в предательстве, она заменила его своим воспитателем Ганимедом, который попытался заставить противника сдаться, оставив его без воды. Этот план провалился, но Цезарь был вынужден с обидой смотреть на то, как корабли с подкреплением из Азии проплывают мимо порта.

Консул вышел в море, чтобы лично вернуть конвой, но вынужден был с боем прорываться к своим судам. Когда его корабли оказались к западу от бухты, на них напала вражеская эскадра, и триремы Цезаря приготовились к бою. Нападение было отбито, конвой благополучно добрался до Александрии, и воодушевленный успехом Цезарь захватил Фарос, очистил гептастадий (плотину) от его защитников и приказал запрудить вход в него. В это время Ганимед нанес ответный удар. Рабочие, которых нападение застало врасплох, бросились в море, а сопровождавшие их солдаты спешно отступили. Сотни людей утонули, да и сам Цезарь чудом избежал гибели.

Это достижение стало для Ганимеда последним. Уставшие от насаждавшейся им железной дисциплины александрийцы страстно возжаждали мира. Если бы Клеопатра согласилась освободить Птолемея, то честь всех участников конфликта не была бы запятнана, а сам он благополучно завершился бы. С этой целью к Цезарю отправилось посольство, сообщившее, что население города «готово повиноваться всем приказам царя и что если по его воле они должны будут перейти под покровительство Цезаря и заключить с ним дружественный союз, то населению нечего будет бояться, и тем будут устранены препятствия для сдачи»[74]. Это было очень заманчивое предложение, и Цезарь призвал мальчика напомнить своим подданным об их долге. Совет оказался тщетным. Птолемея не интересовали его подданные, и он поклялся, что не прекратит войну, пока не погибнет сам или не заставит Клеопатру исчезнуть со страниц истории.

Однако конец приближался. Царь Пергама Митридат спешил на помощь Цезарю, а правитель Палестины Ирод расчистил для него Митридата. Юный Птолемей отправился на берег Нила, собираясь разбить Митридата, и Цезарь тотчас же последовал за ним. Обогнув озеро Мареотис, он присоединился к Митридату, и их объединенные силы атаковали египетское войско. Вытесненный с поля боя, Птолемей сел в лодку, но та затонула, и царь погиб.

По запруженным народом улицам Александрии прошла процессия, состоявшая из жрецов, несших изображения египетских божеств, а Цезарь, вернувшийся с поля боя, отправился во дворец, где его ждала Клеопатра. Там Цезарь простил врагов и правонарушителей и передал Клеопатре, своей фаворитке, поддерживавшей его в тревожные минуты, власть над Египтом. Таким образом царица смогла удовлетворить свои амбиции – благодаря молодости и привлекательности, уму и безрассудству она смогла вернуть трон, утерянный, как ей казалось всего за пару месяцев до этого, навсегда. Воспоминания о связи с Цезарем, о торопливых объятиях и обещаниях, которые они шептали друг другу на ухо, приводили девушку в волнение, разжигали в ней уверенность в своей женской привлекательности и делали еще более тщеславной правительницей.

Казалось, теперь роман с Цезарем должен был остаться только в воспоминаниях Клеопатры. Страсти улеглись, но амбиции остались. Ее старший брат был мертв, но оставался еще младший, и теперь Клеопатра понимала, что жители Александрии не покорятся власти женщины при наличии наследника престола мужского пола. Поэтому женщина не хотела отпускать Цезаря до тех пор, пока тот не пообещает приставить к ней охрану. Но все ее намеки были бесполезны.

Цезарь не знал, что происходит в Италии, и не хотел лишаться хотя бы одного из своих немногочисленных легионов. Клеопатра решила сменить тактику и стала уговаривать возлюбленного остаться в Египте. Она полагала, что, если он согласится жениться на ней, все уладится – Египет станет частью Рима, а она будет править обоими государствами. Надеяться на это было более чем наивно. Хотя Цезарь и заводил интрижки с другими женщинами, он всегда возвращался к своей жене Кальпурнии. Для того чтобы заставить Клеопатру отказаться от амбициозных планов, он предложил ей выйти замуж за брата, что позволило бы ей обеспечить свое право на престол.

Однако Клеопатра обнаружила, что беременна, и пораженный этой новостью Цезарь стал относиться к ней с еще большей нежностью. Возможно, именно этим была обусловлена поездка по Нилу, идея которой также вполне могла принадлежать Цезарю. Эта река постоянно будоражила умы римлян. Сципион и другие его сородичи не могли сопротивляться ее притягательной силе, и Цезарь, человек крайне любознательный, не сумел устоять перед соблазном проследовать вверх по ее течению. О ее истоке ничего не было известно, и даже Акорей, престарелый мемфисский верховный жрец, считавшийся признанным авторитетом, говорил, что ничего о нем не знает. Он утверждал: