Егеренок - [36]
— Как же быть? Какие же еще могут быть доказательства? — воскликнула мать, а Ромка встретил такой умильный взгляд Мордовцева, что захотелось прыгнуть на него рысью и вцепиться в наглые бесцветные глаза.
— Они еще и лосиху убили! Мы голову и ноги нашли там же, у черемухи, где и отец лежал. Он их выследил, а они его…
Ромку остановили слезы, он умолк. Но его слова произвели на участкового сильное впечатление. Он оживился, кинул на Мордовцева суровый взгляд.
— Это правда, мальчик? За такие преступления Уголовный кодекс не милует, а тут еще и ранение егеря… Ниточка может все связать. Ты, мальчик, сам видел, как они лося убивали? Может, и другие ребята видели?
— Но голова и ноги там же… еще свежие.
Сиволобов поморщился.
— Ну вот, опять двадцать пять. Ты, мальчик, напраслину на людей не наводи. Раз сам не видел, так чего же с обвинениями лезешь?
— И еще Руслана нашего… они, наверно, застрелили, нарочно!
Колька-шофер заорал от двери:
— Брехня все это, выдумать-то и я что хочешь могу! А где у вас улики, где? Нету? То-то же, а еще и обвиняют. И свидетелей нет и быть не может!
Сиволобов опять подтвердил:
— Да, свидетели нужны. И еще врачебную справку о ранении, ушибах, ссадинах и так далее.
— Еще и справку? — вскинулась мать. — Они человека чуть не убили, а вы справку? Преступники зверски расправились с государственным егерем, с борцом за народное добро, а вам справку? Да сходите сами в больницу, расспросите врача, мужа…
— Обязательно сходим, расспросим, все как надо сделаем, согласно инструкции, так что вы, гражданка Хромова не волнуйтесь. Но всего этого, повторяю вам, недостаточно для следствия над указанными гражданами.
Мордовцев по-прежнему спокойно, почти не поднимая век, смотрел на Ромку, но отвечал матери:
— Это не факт, уважаемая, а сплошной вымысел. Подучили, значит, парнишечку-то, да? Ай-яй, гражданка Хромова, и вам не стыдно? А если мы докажем, что в этот день вовсе в селе не были, тогда как, а? Мы в район в тот день ездили, вот так. У нас-то свидетели найдутся. А за клевету и привлечь можно, Советская власть не позволяет на людей помои лить, не-ет, не позволяет! Так ведь, товарищ лейтенант?
В бархатистом голосе Мордовцева было столько искреннего сожаления и обиды, что Ромка растерялся. Участковый о чем-то задумался, глядя в тетрадку. Закрыл ее, пришлепнул ладонью, потом снова раскрыл.
— Будем искать настоящего преступника. Порфирий Митрофанович Мордовцев прав, нужны улики, потому что улики упрямая вещь. Я сегодня же начну расследование, тем более что егерь пришел в сознание.
Роман не мог понять — неужели им с матерью не верят? Да все село знает, что грозились! Мать заплакала. Сиволобову стало неловко, он нахмурился и отвернулся к окну. Аким Михайлович развел руками:
— Что же тут можно сделать, Аришенька, коли закон доказательств требует? Это справедливо ведь.
— Долго теперь эту справедливость придется искать, — зло выкрикнула мать. — Да и захочется ли участковому покой свой тревожить?
У Сиволобова обидчиво покраснело лицо.
— Но-но! — предостерег он и поднял палец. — Я свои обязанности знаю и расследование доведу до конца.
Мать, видно, никому и ничему уже не хотела верить и быстро вышла из сельсовета. Обиженный на всех, Ромка выскочил на крыльцо и сильно хлопнул дверью.
Глава XVI
Так прошла неделя. В субботу Ромка работал в огороде и с тревогой думал об отце, о том, что теперь браконьерам в лесу и на озерах благодать: егерь лежит и некому обойти заказник. А Пионерский дозор — действует ли? Или все перепугались, что и их могут убить?
Ромка прополол грядки, подвязал помидоры и набрал огурцов в ведро.
За воротами закричали:
— Ро-омка, ты дома-а?
У ворот стояли Саня Мизинов, Венька Арбузов и… Колька Сигач! Ромка и виду не показал, что обрадовался, открыл калитку и недружелюбно буркнул:
— Входите.
Товарищи прошли во двор. Сигач протянул руку, глядя исподлобья, виновато.
— Я был гад, Ромка, что бросил дозор, я не думал, что браконьеры настоящие бандюги. Ты позабудь, Ромка, ладно? Мы решили прийти к тебе… Мы теперь с тобой и твоим отцом до конца жизни, верно, Сань?
Саня Мизинов, запинаясь, будто тоже был виноват в чем-то проговорил:
— Мы все с тобой, весь дозор. Знаешь, сколько к Сергею Иванычу пришло проситься? У-у-у-у, ты еще не знаешь. И Семимильный от Сафончика совсем откололся, и Румяный, и Васька Подсолнух, и еще другие…
Расселись у поленницы на чурбаках. Венька Арбузов сидел, как на колючках, и поминутно оглядывался на ворота. Колька Сигач поковырял пальцем босой ноги дернину, шмыгнул носом.
— Ромк, а Ромк, мы теперь, пожалуй, знаем, кто в твоего отца стрелял.
