Ефимка-партизан - [6]

В лесу раздался пронзительный свист.

— Пора, — сказал бородатый. — Зозуля и Бараш, вперед, Ефим со мной.

Солдаты двинулись вперед. Ефим с бородатым сзади.

Послышались два свистка.

Выстрелы стали чаще, пули жужжали, как пчелы.

— Ну, дела наши плохи... обходят, черти, знать, много их нагнали. За мной! — крикнул бородатый и поскакал в другую сторону от свиста.

Все ехали за ним, едва успевали.

Выехали к маленькой деревушке. У крайней хаты человек десяток мужиков, видимо, знакомых солдатам.

— Мир честной компании! — поздоровался бородатый, слезая с коня.

— Здорово, — ответили мужики.

— Что нового слышно? — спросил бородатый.

— Нового-то много, брат... видишь, скольких хат нет, — указали мужики на середину деревни, где торчали обгорелые столбы и печные трубы.

— Что, пожар был? — поразились солдаты, — когда?

— На прошлой неделе сожгли проклятые разбойники... хорошо, что старики-то во-время уехали, а то что бы с ними сделали?!

— Чьи хаты-то? — спросил бородатый.

— Две Костюхиных, да Михаила Бубнова. Костюхины-то ребята перебежали к вам, ну, и старики за ними подались...

— А Михайла за что? — интересовался бородатый.

— По доносу аксеновского мельника... зря пострадал мужик!

— Ну, не отчаивайтесь, — сказал бородатый — скоро конец будет поджигателям... Вы знаете, нет ни одной подтаежной деревни, чтобы из них не было у нас добровольцев.

— Знаем, — отвечали мужики, — через нас каждый день перебегают солдаты.

— Дяденька, я зайду в хату напиться? — спросил Ефимка у бородатого.

— Зайди, зайди...

Ефимка забежал в избу.

— Тебе чего, паренек? — встретила его старуха.

— Нет ли водицы напиться? — спросил Ефим.

— А вот квас в ковшике, пей на здоровье. Хорошо в жар-то.

Ефим с жадностью выпил полковша.

— И у вас значит банды были? — спросил Ефим, указывая на обгорелые хаты. — Ишь ведь, какой пожарище устроили!

— А кабы не были, милый, и дело бы другое было... Само бы не загорелось.

— И Дубков был у вас?

— Дубков-то был, дай бог ему здоровья, — перекрестилась старуха, — старика моего от петли спас... Захватили душегубы... так, ни за што... Ну, да спасибо, Дубков то был неподалече, выручил... Ах, что было-то у нас, паренек... Как бы не Дубков — всю бы деревню спалили, окаянные...

— Ну, что, напился парень-то? — прервал словоохотливую старуху мужичий голос под окном, — ждут!

— Сейчас! — спохватился Ефимка, — спасибо, бабка! — поблагодарил он старуху и побежал на улицу, а в голове, как живой, Дубков, бесстрашный, отбивающий от разбойников бабкиного старика и спасающий деревню от поджигателей.

— Ну, забирайся, Ефим, — и бородатый подал ему руку и посадил на лошадь.

Послышались в лесу близкие выстрелы...

— Ну, прощайте, надо спешить, — сказал бородатый.

— Счастливый путь, — ответили мужики, — Костюхиных увидите, пусть не тужат: выстроить хаты подсобим!

Ехали долго лесом, без всякой дороги. Порой приходилось слезать с коней и пролезать сквозь чащу. Выстрелы слышались реже.

Выехали к болоту — выстрелов не слышно.

— Правильно едем, — сказал бородатый, и поехали шагом в объезд болота.

Выехали к какой-то заимке. У изгороди стояло до десятка оседланных лошадей.

— Чья бы это заимка? — как бы сам про себя сказал бородатый. — Лошади какие-то...

— А я сбегаю... узнаю, — вызвался Ефимка и, быстро сняв куртку с поясом, да кстати и сапоги, чтобы легче бежать, помчался к заимке.

Забежал во двор, где под навесом стояло еще несколько оседланных лошадей. Из растворенной настежь двери слышался громкий разговор, смех. Ефимка к двери — солдаты, есть и офицеры, все пьют чай, закусывают.

«Еще подмога, — подумал Ефимка, — вот хорошо».

Ему как-то сделалось веселее, но Дубкова стало жалко, если поймают. Сказать бы ему, чтобы убегал, но где найти?.. Опять и бородатого жалко... А, может, эти не Дубкова ловят? Спросить бы, может быть, куда они едут?..

— Ты что, мальчик, заглядываешь, заходи, — раздался приятный голос из избы. Ефим зашел.

— Ты здешний? Где твой отец?

— В Петуховой, — ответил Ефимка.

— А мать?

— Тоже в Петуховой.

— Когда они уехали? И почему?

— Они там и жили завсегда...

— Как это так? Ты, брат, не завирайся! Дубков заезжал к вам третьего дня?

— Не знаю...

— А ты видел Дубкова? — продолжал допрос тот же нарядный солдат.

— Нет, не видел.

— А брат где твой?

— Санька? Дома с тятей.

— Да ты дурака-то не строй! — начал сердиться солдат, — к Дубкову ушел, а не с тятей...

— А сестра где?

— Нюрка! Домой побежала. Неужто заблудилась?! — вырвалось у Ефимки, и сердце заныло.

— Как заблудилась? Куда она побежала? — все закусывающие внимательно следили за допросом Ефимки.

— Да всыпать ему хорошенько, небойсь, все скажет, — раздался из другой комнаты злой голос.

— Не лезь, когда не спрашивают, — осадил его первый.

— Как тебя звать-то? — уж более мягко спросил первый Ефимку.

— Ефимкой, — робко ответил Ефим и подумал: «Уж не банда ли, больно злющие; опять на Дубкова напирают, ничего не понимаю».

— Вот что, Ефимка, — мягко продолжал первый, — мы тебе ничего не сделаем, скажи по правде: часто к вам Дубков заезжал? Говори, не бойся!

— Он к нам никогда не заезжал.

— И отец твой к нему не ездил?

— Нет.

— Да говорю — всыпать, — настаивал тот же злой голос.