Ефим Сегал, контуженый сержант - [9]

* * *

Он и на войне оставался верен себе.

Вспомнился ему точно такой же «Яшка» в должности командира армейского пересыльного пункта, в чине майора, некий Спиркин.

Осенью 1942-го года сержант Сегал после ранения временно исполнял обязанности начальника караула пересыльного пункта. Личный состав караульной службы состоял преимущественно из пожилых солдат и немногочисленных выздоравливающих. Последние постепенно отбывали на фронт, замены им почти не было. Каждый раз перед Сегалом вставал вопрос: кого ставить на посты?

У пятистенного, с большими окнами, бревенчатого дома, который единолично занимал Спиркин, пост стоял круглосуточно. Два солдата охраняли важную особу начальника пересыльного пункта. «От кого? - недоумевал Ефим. - На ответственные посты, хоть повесься, некого ставить, а тут...

«Личная охрана»... Чепуха какая-то!»

Этими мыслями он поделился с начальником штаба. Тот, выслушав сержанта, пожал плечами, многозначительно сказал:

-    Так-то оно так! Но майор Спиркин хозяин, понимаешь, хо-зя-ин, ему не укажешь!

Примерно так же ответил и парторг пересыльного пункта. Мол, армия, единоначалие и... вопрос исчерпан.

-    Верно. Единоначалие. Но майор - член партии, вы можете ему подсказать, поправить, - не унимался Ефим.

-    Покорнейше благодарю за совет, - с усмешкой ответил парторг. - Нет уж, уволь меня, сержант, от этакой миссии. Выкручивайся сам, как знаешь.

Сегал порывался поговорить с майором, но не то чтобы трусил, а как-то не решался: не хотелось ему сталкиваться с человеком, от которого никто из подчиненных ни разу не слышал уважительного спокойного слова - только окрики, брань да особенно заковыристый мат. Глядел Спиркин сычом, ходил чертом. Носил не полевые - зеленые, а плетеные, отливающие золотом погоны. Трезвым бывал редко... Сопоставив все это, не трудно было представить, что за творение Божье майор Спиркин.

«Личная охрана - это факт. Грубость, пьянство тоже у всех на виду. За сим еще что-то кроется? Но что?» - прикидывал в уме Ефим, черпая из котелка жиденькие постные щи.

-    Паршиво кормят, сержант, - угрюмо констатировал обедающий рядом с Ефимом солдат, - просто наказание, забыли вкус мяса, бурда да каша - пища наша...

«Завтра же схожу на кухню, - решил Ефим, - выясню, в чем дело. Действительно, чертовщина какая-то, бурда да каша...»

... - Привет, Семушкин, - улыбнулся Ефим краснощекому толстобрюхому повару с фартуком поверх формы. - До чего вкусно у тебя пахнет, аж голова кружится? Ух, какая сковородища с бараниной! Сколько мяса! А Пиро-гов-то, пирогов! На всю роту хватит! Ну и попируем мы сегодня!

-    Попируем, да не все, - буркнул повар. - А ты, сержант, зачем на кухню приперся?

-    Скверно кормишь солдат, повар, пришел узнать - почему?

-    Так то же солдат, - цинично огрызнулся Семушкин и значительно добавил: - Кого положено, питаем правильно.

-    А солдат? - вспыхнул Ефим. - По-твоему, солдатам мясо вовсе не положено?!

-    Положено, не положено — не твоего ума это дело... Ступай с кухни! Здесь посторонним нечего ошиваться!

—Как вы смеете так разговаривал» со старшим по чину?— сдерживая гнев, тихо, с расстановкой спросил Ефим.

-    Старший по чину! - жирным смехом рассмеялся повар. - Иди, иди! У меня свое начальство, повыше тебя!

«Это смелость шавки из-за спины хозяина, не иначе, - думал с возмущением Ефим, покинув кухню в полном смысле слова не солоно хлебавши. - Надо проверить!»

Придя в караульное помещение, он осторожно разговорился с солдатом, только что сменившимся на посту у майора Спиркина.

-    Как прошло дежурство? - спросил вроде бы для порядка.

-    Обыкновенно. Особых происшествий не было, ежели не считать два выбитых стекла в майоровом дому.

-    Кто их разбил?

-    Гуляли там, выпивали, песни орали, ну и навеселе кто-то шарахнул по стеклам...

-    Кто же гостил у майора?

-    И военные, и штатские, женского полу, конечно...

-    А кто вам разрешает пропускать к начальнику части посторонних лиц?

Солдат хитро улыбнулся:

-    Кто разрешает!.. Он приказывает - мы пропускаем. Не первый раз... У майора такие гулянки то и дело, повар носит туда и жареное, и пареное, водочки тоже хватает... Знай, гуляй себе да погуливай. Кому война, а кому...

-    А что за женщины бывают на гулянках?

Пожилой караульный с сожалением посмотрел на Ефима.

-    Извините, товарищ сержант, вы вроде взрослый, а спрашиваете, как дите малое... Какие?.. Известно какие - и вдовые, и солдатки, и девки - всякие...

- И что же они, ночевать остаются у майора?

- Нет, Богу молиться... - с притворным простодушием отозвался солдат.

Ефим тут же направился к парторгу и выложил ему все, как есть. Тот его выслушал, но ничуть не возмутился, даже не удивился.

-    Может это и правда, - произнес тоном, не оставлявшим сомнения, что ему известно куда больше. - Но, - резюмировал после паузы, - правда правдой, а дело делом.

-    Как вас понимать, товарищ парторг?

-    Как хочешь, так и понимай. Советую помалкивать... А то...

-    А то что?

-    Угодишь прямиком в штрафную роту, вот что!

-    Эх, товарищ парторг, - с досадой вырвалось у Ефима, - и это говорите вы, полпред ленинской партии, глаза партии в нашем подразделении.