Эффект бабочки - [59]

Настя опустила взгляд в уголок полотна, читая название: «Мой океан» С. Самойлова.

— Это Снежкина…

— Чья? — Настя оглянулась на Имагина, который в этот самый момент таки приобнял ее, притянул ближе, а теперь, довольный собой, разглядывал фотографию.

— Жены друга. Это уже ее экспозиция…

Вторично окинув взглядом отведенный этому фотографу сектор, Настя воспрянула духом — поразглядывать эти работы хотелось.

— А что это значит, не знаешь? — вновь склонив голову, Настя поняла, что если смотреть под таким углом, один из снежинкиных кончиков касается «океана» и противостояния не происходит, она не начинает «таять в муках», вода будто обволакивает гостью, принимая.

— Понятия не имею… — проследив взглядом за тем, что делает Настя, Имагин тоже склонил голову, правда ему это не особо помогло — красиво и красиво, а смысл… Он наверняка есть, просто не всем понятный. — Лично спросим, когда встретимся.

— А она что, здесь? — тут же напрягшись, Настя вновь оглянулась. Нет, знакомиться с друзьями Имагина она еще не готова. Ей стыдно за то, как произошло его знакомство с ее… друзьями, в лице Пети и однокурсников, а предстать перед серьезными людьми, которыми, несомненно, и являются Имагинские друзья, опозорить и себя, и его перед теми, чье мнение он ценит — нет, этого Настя сейчас хотела меньше всего.

— Нет, она была на открытии, а сегодня вряд ли.

Ася незаметно выдохнула.

— Ты, кстати, знаешь ее мужа…

— Я? — не успев толком выдохнуть, Веселова тут же снова напряглась. Не хватало только, чтоб этот самый муж видел ее танцы в Бабочке.

— Когда вы с Пирожком… ужинали, — Глеб усмехнулся, — я встречался с Марком. Марк Самойлов — муж Снежки.

— Помню, — Настя кивнула, оживляя воспоминания о том вечере.

По правде, мужчина, с которым тогда Имагин сидел за столиком, ее не особо волновал. Вот будь он с женщиной — наверняка запомнила бы, а так…

— Я тоже помню, между прочим, — ее, заботливо приобнятую, подвели к следующему полотну, склонились к уху. — Скажите мне, Настенька, а что вы делали тогда с Пиром? За что он был удостоен чести вас отужинать?

Получив щипок куда-то в бок, Глеб скривился, но принял наказание с достоинством — руки не отцепил и не отстал.

— А что, я не имела права с ним поужинать?

— Нет, право-то, несомненно, имела, вот только желание откуда такое возникло? — ему хотелось задать этот вопрос еще там, на крыше, но удалось сдержаться.

— Ниоткуда, — Настя пробурчала очень тихо и не слишком вразумительно, пытаясь отвернуться к следующему полотну.

— А поконкретней? — только кто ж ей даст? Имагин повернул к себе, заглянул в лицо. А Настя почувствовала, как щеки розовеют.

— Я должна была ему за то, что вроде как спас, защитил перед тобой…

— Когда ты упала?

— Да. И я согласилась на ужин.

Глеб хмыкнул.

— Вот почему он такой сообразительный, когда нужно закадрить мою бабочку, но такой тупой, когда нужно управлять? — после слов «мою бабочку», Настя воспринимать информацию перестала. Мою бабочку. Звучит, как… Рановато для второго свидания, но так приятно.

— Почему ты его не уволишь? — справляясь с улыбкой, девушка заглянула в лицо мужчины, который сейчас, нахмурившись, разглядывал очередную фотографию.

— Он — сын отцовского старого друга. Бестолочь, которого нужно было куда-то приткнуть. Решено было приткнуть в Бабочку. Не мной… А я… Все как-то не до того, чтоб самому заняться клубом серьезней, а поиски надежного человека — это же время…

— На самом деле, он не так уж и плох… — запоздало подумав, что сама может стать причиной увольнения человека, который, в общем-то, зла ей не причинил, а даже здорово помог, Настя попыталась исправиться.

— Защищаешь друга? — Глеб же отреагировал не так, как от него ожидали — опустил взгляд, улыбнулся, вопросительно вскидывая бровь, снова приобнял за талию.

— Он мне не друг.

— А кого тогда защищаешь? — мужчина практически мурлыкал вопросы, но Настя почему-то была уверена — от ее ответов многое зависит. Например, сносит ли бедный Пирожок голову.

— Я никого не защищаю, — девушка пожала плечами максимально безразлично, посмотрела в глаза честно-пречестно. — Просто терять работу — ужасно… Даже, наверное, для такого как Пирожок. Я это прекрасно понимаю…

— Понимаешь? — Имагин стал серьезным, в глазах зажегся неподдельный интерес. Настя обратила внимание, что выпытывать информацию о ней и у нее же, Глеб любит намного больше, чем делиться рассказами о себе.

— Маму недавно сократили, я, кажется, рассказывала…

— А кем она работала?

— Бухгалтером.

— Почему сократили?

— Потому что сейчас всех сокращают, — Настя хмыкнула, пожимая плечами. Самое обидное, наверное, было именно это — Наталья ведь не провинилась, не оплошала, просто так выпала карта. Женщина элементарно вытянула короткую спичку и все — как-то так и уволили.

— Давно?

— Ровно с тех пор, как я в Бабочке, — не то, чтоб Настя сильно хотела откровенничать, но, во-первых, если у них будет третье, четвертое, пятое свидание, эти вопросы все равно поднимутся, а во-вторых, Глеб так резко включил «деловой режим» быстрых требовательных вопросов и честных ответов на автомате, что увиливать не получилось бы.