Ее темное желание - [44]

Десмонд фыркнул.

– Ну да, но все же я им верю. Некоторые слуги и стражники – люди, Десмонд. А не дэмы.

Конечно, ему самому это тоже приходило в голову. Пока что он молчал на допросах, что явно не повышало его шансы на помилование. Но Повелитель дэмов задавал ему все время один и тот же вопрос: кого он любил больше всего. А почему это имя так важно для Повелителя, если не потому, что он хочет использовать против Десмонда именно этих людей? Шанс выжить этого не стоил. Он мог вынести проклятье, лишь пока он знал, что все, кого он любил, в безопасности.

– Фемаршал Филлес, – произнес Кедрен, – тоже человек. Хотя Повелитель теперь явно жалеет о том, что она от него отвернулась.

О ком говорил этот парень? Существовали легенды, в которых рассказывалось о самом верном и самом жестоком сподвижнике Повелителя, его полководце Филлесе. Но женщина? – Кто это – фемаршал?

– Я знаю лишь то, что рассказывают слуги, – произнес Кедрен. – Они утверждают, что она уже несколько сотен лет служила ему и за это время завоевала его доверие. Говорят, она уже давно стала равна ему по силе и он больше не мог ей командовать, а вместо этого правил вместе с ней. Она обладала полной свободой, могла делать, что хотела. А потом случилось единственное, чего он не мог ей простить: она отвернулась от него. По слухам, она пыталась отнять у него власть. Многие даже утверждают, что не только власть, но и жизнь. Но Правитель распознал ее предательство и наложил на нее проклятье. Возможно, он что-то чувствовал к ней, иначе с чего бы ему сохранять ей жизнь? А может, он просто хотел ее убить, но у него не вышло.

Женщина, которая восстала против Повелителя. Десмонд еще не знал, к чему ему это знание, но интуиция подсказывала, что нужно как следует это обдумать. Возможно, эта женщина была на стороне людей. Есть ли возможность как-то с ней связаться? Но как – из темницы?

– Эй, ты заснул? – окликнул его Кедрен, нервно засмеявшись. – Или уже помер? Не поступай так со мной, парень. Я к тебе уже привык.

– Я задумался. Ты еще что-то сказал?

– Я хотел узнать, за что ты здесь.

Десмонд наклонился вперед. Было больно, словно его позвонки успели врасти в каменную стену и теперь выламывались из нее. Застонав, он подтянул к себе ноги и положил голову на колени.

– Если бы я только знал.

– Ты и понятия не имеешь?

– Ни малейшего. Ничего не помню про ночь перед проклятьем. Но я, как бы ни старался, представить не могу, что мог кого-то настолько разозлить, что этот человек захотел бы меня проклясть.

– Какие-то враги? – спросил Кедрен.

– Если так, то я их не знаю. Но есть кое-что странное. Повелитель знает мое имя, он знает, что я – сын верховного министра. И при этом он все равно называет меня принцем.

– Принцем, ну да, конечно. – Снова зашуршала солома, на этот раз быстро и торопливо. – Слуги говорили о принце, которого Повелитель ждет уже вечность. Есть даже своего рода пророчество, которое было дано Повелителю, когда он всходил на трон.

Сердце Десмонда забилось громко и гулко, как колокол.

– Говори дальше.

– Там сказано, что в Царство Повелителя дэмов придет юный принц. А вместе с ним и наследник, который заберет у Повелителя корону, трон и царство.

– Смешно. – Десмонд сплюнул, когда у него во рту стало чуть менее сухо. – Как будто кто-то, кто готов последовать за мной, захочет забрать себе это царство кошмаров.

– Нет-нет, ты не понял, – торопливо продолжил Кедрен. – Никто не хочет нести то бремя, которое несет Повелитель дэмов. Даже он сам. Но никого не будут спрашивать. И если тот, другой, будет вынужден взойти на трон, кто-то – тот, чья порочность не уступает Повелителю, – то сам он будет свободен.

Это объясняло, почему Повелителя интересуют имена тех, кто любил Десмонда: он считал, что среди них найдется его последователь. Но никого из тех, о ком шла речь, было не назвать порочным.

– Десмонд, только подумай! – Голос Кедрена зазвучал очень взволнованно. – Быть может, ты вообще не сделал ничего, что объясняло бы проклятье. Кто-то проклял невинного! Что это, если не вершина греха и эгоизма! И даже если ты не принц, в любом случае близок к этому. Уж явно ближе, чем все остальные, кого прокляли за время его правления. Впрочем, я бы не питал большой уверенности, что ты и есть тот, о ком говорит пророчество.

Десмонд вздохнул. Либо этот Кедрен был еще молодым парнем, либо он просто наивен. Вероятно, и то и другое.

– Если меня кто-то проклял, вряд ли он придет меня спасать.

– Но именно об этом говорит пророчество.

– Это просто придуманная история, Кедрен. Слуги изобретают подобные легенды, чтобы представить свою службу в таинственном свете. Чтобы не чувствовать себя ответственными за совершенные ошибки.

– Звучит, будто ты в этом хорошо разбираешься.

Действительно. Ведь не только слуги этим занимаются. Дети тоже отлично умеют приукрашивать ошибки своих родителей, превращая их в героические истории. Когда-то осознав это, Десмонд поклялся, что никогда не даст такому обману ослепить себя. Править значило быть жестким и принимать те или иные неприятные решения. Но нельзя, чтобы эти решения всегда оказывались неприятными для одних и тех же людей.