Ее тайный возлюбленный - [14]

— Вы уже выбрали, мисс Дюпре? Мне завтра рано вставать — нужно выспаться.

— Да-да. Я уже закончила.

Но вряд ли миссис Уоникот подозревала, что Антуанетта на самом деле тщательно запоминала расположение книг в библиотеке, чтобы вернуться туда позже.

И вот теперь, вернувшись, она стояла в полной темноте. Масляная лампа на лестничной площадке освещала тусклым мерцающим светом первые несколько ступеней лестницы. Стояла зловещая тишина. Но Антуанетта напомнила себе, ради чего пришла сюда. Ей нельзя отступать, надо во что бы то ни стало спрятать письмо.

Она знала, что Мэри Купер, горничная, которая разбирала багаж, воспользовалась возможностью и обыскала все ее личные вещи. Конечно, раскладывание вещей подразумевало, что предметы ее личного гардероба и туалета будут разложены и убраны, однако были вещи, которые вовсе не требовалось раскрывать или разворачивать — например ее несессер. Но Антуанетта заметила, что ленточки на нем были завязаны не как обычно, а бумаги лежали не совсем ровно и аккуратно.

Вполне возможно, что Мэри страдала излишним любопытством, но сама Антуанетта склонялась к более рациональному объяснению, не сулившему ей ничего хорошего.

Чем скорее она спрячет письмо, тем будет лучше. Письмо было залогом ее будущей безопасности, и поэтому она берегла его как зеницу ока.

Запах кожаных переплетов действовал успокаивающе, и ей пришла в голову мысль: кто такой сэр Джон? Один из бывших хозяев миссис Уоникот? Может быть, она была к нему излишне привязана? Не разбил ли он ее сердце, когда отказался от второй порции сладкого пудинга с джемом, а потом отослал в Девон, где она вышла замуж за Уоникота?

Антуанетта невольно рассмеялась и тут же испуганно приложила палец к губам — слишком громким показался ей ее смех в ночной тишине дома. Успокоившись, она плавно провела пальцами вдоль книжных корешков на одной из полок, пока не нащупала книгу, на которую раньше обратила внимание. Мгновение, и письмо исчезло между ее страницами, а книга опять заняла свое прежнее место. Антуанетта выровняла корешки книг в одну линию, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что книгу кто-то трогал. Все, готово! Она наудачу вытянула первую попавшуюся книгу. Если бы ее увидели, в оправдание она ответила бы, что заходила в библиотеку, поскольку ей захотелось почитать на ночь.

С довольным видом Антуанетта тихо притворила за собой дверь. Она была довольна собой, как вдруг неведомая опасность, отчетливо разлитая в воздухе, заставила ее насторожиться. Похоже, поблизости от нее кто-то находился.

Ее глаза впились в темноту, пытаясь определить, откуда исходит опасность. Ей показалось, что кто-то притаился рядом с дверью в гостиную. Сердце застучало тревожно и глухо. Ей все-таки следовало подождать неяркого утреннего света… впрочем, нет, весь день за ней по пятам ходили — сначала Уоникот, потом конюх, отвратительно ведущий себя за столом. Куда бы она ни выходила из дома, повсюду невдалеке от себя она видела или того, или другого мужчину, который притворялся, что выполняет какую-то свою работу, хотя на самом деле следил за ней. Когда же она возвращалась в дом, ей на каждом шагу попадалась Мэри или миссис Уоникот. За ней велась почти неприкрытая слежка, в чем Антуанетта уже не сомневалась.

Она вздохнула посвободнее, когда выскользнула из своей спальни после полуночи. Наконец она была одна, но ей чудилось, что никто не спит за дверями своих комнат. По-видимому, шпионы лорда Эпплби, как и она, тоже не собирались отдыхать, но они, судя по всему, никак не ожидали, что у нее хватит смелости в одиночку бродить в темноте по незнакомому дому.

Похожая на человека тень возле дверей не двигалась. Антуанетта припомнила, что, когда она проходила здесь днем, кажется, на этом месте стояло бюро. Должно быть, это оно и есть. Ей просто со страха чудится невесть что. Она сделала несколько шагов к лестнице и уже коснулась рукой стойки перил, как вдруг сильная рука зажала ей рот, а другая обхватила за талию. От неожиданности книга выпала у нее из рук. В следующий миг неведомые руки подхватили ее и понесли куда-то в глубину дома. Двери открывались и закрывались за ними, света вокруг становилось все меньше.

Вокруг было темно хоть глаз выколи; густая, почти осязаемая темнота мешала дышать, или все-таки всему виной была его рука, зажимающая рот? Его грудные мышцы, к которым он прижимал ее тело, казались каменными, а обхватившие ее руки — стальными обручами. Когда он остановился, прислонившись спиной к стене, трепет пробежал по ее телу.

Она не могла не видеть, насколько он силен, высок и какая она слабая по сравнению с ним. Конечно, ей никогда не удастся вырваться.

Но разве она маленькая девочка? Нет, она женщина, обладающая волей к жизни, волей к свободе. Антуанетта принялась дергаться и рваться, насколько ей позволяли силы, пальцами она пыталась оторвать ото рта руку в перчатке, чтобы закричать, позвать на помощь.

До ее уха донесся легкий шепот:

— Не дергайтесь, и я отпущу вас на волю, маленький воробышек.

Грабитель с большой дороги!

Она вся обмякла от неожиданности, узнав его, а вовсе не от страха перед его приказом. Но грабитель воспринял ее растерянность за повиновение. Он осторожно отнял, но не убрал совсем руку, сжимавшую рот, и опустил Антуанетту вниз. Она стояла, но не на полу, а на носках его сапог. Он ослабил хватку, не отпуская ее от себя.