Ее королевское высочество - [61]

— Я рассказала ему, — ответила Кристиана с убитым видом.

— О себе? — прошептала Фиона, округлив глаза, и Кристиана кивнула. — Вот черт! И как он это воспринял?

— Ужасно, как и следовало ожидать.

— Он рассердился? — Впрочем, Паркер не выглядел сердитым. Он казался раздавленным, что было гораздо хуже.

— Нет. Просто расстроился. Как и я.

— Неужели ничего нельзя придумать?

— Возможно, мы встретимся в Париже. Но это ничего не изменит, только продлит агонию. В конечном итоге он вернется в Бостон, к своей прежней жизни, а я останусь в Вадуце с отцом, делая то, что мне положено, до конца моих дней.

— Но должен же быть какой-то выход, — упорствовала Фиона.

— Нет никакого выхода. Ты не знаешь моего отца.

— Но ведь он позволил тебе приехать сюда.

— Это совсем другое дело. Он знал, что я вернусь. Я же не собиралась выскакивать здесь замуж. Предполагалось, что это будет своего рода отпуск. Мы договорились, что после возвращения домой я впрягусь в свои обязанности. Отец ни за что не позволит мне выйти замуж за врача-американца и уехать с ним в Бостон. Это просто невозможно, — закончила Кристиана несчастным тоном, и Фиона вынуждена была признать, что ситуация не внушает надежды даже ей с ее оптимизмом.

— И все-таки поговори со своим отцом. Может, он поймет? Трудно остаться равнодушным к настоящей любви. — Она никогда не видела пары, более влюбленной и счастливой, чем Кристиана с Паркером. Казалось трагичным и несправедливым, что все это закончится так бессмысленно.

— Поговорю. Но не думаю, что это что-нибудь даст.

Фиона кивнула, не представляя, что можно сказать в подобной ситуации. Она могла лишь от души пожалеть обоих.

В последовавшие за этим недели Паркер и Кристиана проводили друг с другом еще больше времени, чем раньше. Тайна Кристианы с ее драматическими последствиями для обоих только укрепила их любовь. Они были практически неразлучны до конца июля, когда им пришлось столкнуться с первым из мучительных событий, ожидавших их впереди. Паркер должен был вернуться в Бостон. Руководитель его научной программы попросил его приехать в начале августа. Дни перед отъездом Паркера были для них незабываемо прекрасными, хоть и окрашенными печалью. Всю последнюю ночь они просидели, обнявшись, возле палатки Кристианы. Вечером коллеги устроили в честь Паркера прощальный обед, но виновник торжества сидел как в воду опущенный, а Кристиана, казалось, едва сдерживает слезы. Не понимая, чем вызвано их состояние, все, однако, чувствовали, что присутствуют при какой-то драме.

Узнав о его отъезде, многие пациенты Паркера пришли попрощаться и вручить ему подарки: фигурки и амулеты, которые здешние жители мастерски вырезали из дерева. Паркер был глубоко тронут.

Когда взошло солнце, Паркер с Кристианой вышли за территорию лагеря на свою последнюю прогулку. Кристиана знала, что никогда не забудет этого утра. Ей хотелось остановить время и навсегда остаться здесь с Паркером.

— Ты хоть представляешь, как я тебя люблю? — спросил он, когда они повернули назад.

— Боюсь, что и вполовину не так сильно, как я тебя, — пошутила Кристиана, хотя обоим сейчас было не шуток.

Когда они вернулись в лагерь, все уже проснулись и занялись повседневными делами. Паркер и Кристиана зашли в обеденную палатку, где уже завтракали некоторые сотрудники, но не смогли проглотить ни кусочка и ограничились кофе. Даже Макс с Сэмом приуныли. В отличие от других они знали, что ждет Кристиану: ведь при всех достоинствах Паркера он был не тем человеком, которого князь Лихтенштейна хотел бы вдеть мужем своей дочери. Отъезд Паркера из Синейфи был смертным приговором для их любви. И никто не знал этого лучше, чем верные телохранители и друзья Кристианы.

Джефф взялся отвезти Паркера в Асмэру, предложив Кристиане отправиться вместе с ними. Их роман ни для кого не был секретом, и, похоже, многие догадывались, что по возвращении домой Кристиане придется прекратить их отношения. Из того немногого, что она рассказывала о себе, они сделали вывод, что у нее деспотичный отец, который требует, чтобы она плясала перед ним на задних лапках. Никто не считал это обстоятельство непреодолимым, но все понимали, что ей придется нелегко. Только Фиона, Джефф, Макс и Сэм знали правду и в отличие от остальных не питали никаких надежд на воссоединение влюбленных. Если, конечно, Кристиана не воспротивится отцу и не откажется от всех своих привилегий, что казалось весьма маловероятным.

Паркер тепло обнялся со всеми, прежде чем сесть в машину. Мэри горячо поблагодарила его за оказанную помощь, а он ее за содействие в его исследованиях. Этим утром он совершил последний обход и попрощался со всеми пациентами.

Они сели в машину и тронулись в долгий путь до Асмэры. Но Кристиана знала, что обратный путь, без Паркера, покажется ей намного длиннее. Сейчас по крайней мере она могла смотреть на него, касаться его, говорить с ним. Никогда в жизни она не испытывала такой печали. Они мало разговаривали, только держались за руки, сидя за спиной Джеффа, который вел машину. Из обрывков разговора, доносившихся до него, Джефф понял, что Паркер уже знает, кто такая Кристиана, но не стал вмешиваться. Он обещал хранить ее секрет и не собирался нарушать данное слово. А если она решила посвятить в него кого-то еще, это ее дело.