Её ангел-хранитель - [13]

— Не прикидывайся дурачком. — Зажав телефон между плечом и ухом так, чтобы освободить обе руки, она бросила большую банку помидоров в смесь лука-шалота и чеснока, которую обжарила с беконом. — Здесь есть комната — чёртова камера пыток.

— А, это. — Он что-то отпил. Вероятно, вино, его любимое сухое белое. — Ага.

— Чёрт возьми, я забрызгала штаны томатным соком. — Её любимые струящиеся кремово-муслиновые брюки, которые потрясающе смотрелись со свободным бирюзово-кремовым кружевным топом, на который она умудрилась ничего не пролить. Пока. — И что значит «ага»?

Сюзанна почти слышала, как он пожал плечами.

— Во всех домах ангельской сети есть комнаты, где можно держать и допрашивать демонов. Будь ты полноценным ангелом, увидела бы защитные и сдерживающие символы на полу, потолке и стенах.

— Что ж, спасибо за предупреждение, — сказала она, даже не пытаясь скрыть сарказм. — Мой «телохранитель» видел её и, вероятно, думает, что я садистка.

— Ты его внутрь пустила?

— Я не знала, что там. — Она бросила несколько ломтиков хрустящего бекона на разделочную доску и начала резать. — А всё потому, что ты мне об этом не рассказывал.

— А, точно. — Сайфер вовсе не казался огорчённым. Забавно, да. — И как объяснила?

Она покраснела, потому что не знала, как объяснить. Прежде она ничего подобного не видела.

— Он думает, что это комната для секс-утех, но я сказала, что комната была здесь, когда я переехала. — Сайфер рассмеялся громче, чем следовало бы. Ублюдок. — Да, да, это смешно.

Он засмеялся ещё громче, поэтому она поступила по-взрослому и повесила трубку. Но Сюзанна признала, что это довольно забавно. Ну, или было бы так, если бы в доме не находилась комната секса/камера пыток. Чёрт, она бы смеялась, пока не задохнулась, если бы Сайфер был в её положении. Но, с другой стороны, он это заслужил.

Лёгкая, как у кошки, поступь эхом донеслась из коридора, но, благодаря обострённым чувствам, Сюзанна услышала. Деклан, определённо. Её братья и сёстры передвигались бесшумно, хотя стоило признать, что Деклан для человека ходил очень тихо. Особенно для такого крупного человека.

Когда он вошёл в кухню, она перестала дышать. Чёрт, он великолепен. Он принял душ и оделся в брюки цвета хаки, белую льняную рубашку с расстёгнутыми пуговицами и кожаные шлёпанцы. Должно быть, он заметил, что она смотрит на его ноги, потому что пошевелил пальцами и хрипло сказал:

— В случае крайней необходимости я их скину и пойду босиком

Как поклонница босых ног, она это оценила. Высунув босую ногу из-за края стола, она пошевелила пальцами, ногти которых были накрашены тёмно-фиолетовым лаком.

— Понятно. Я лучше держу равновесие и воспринимаю тело без обуви. В зависимости от ситуации, это может стать огромным преимуществом.

Он выгнул светлую бровь.

— Да? Например?

— Гимнастика, — ответила она, проверяя кастрюлю с водой, которую поставила для пасты. Почти кипит. — Танцы. Бой. Секс.

Она не уверена, зачем упомянула о последнем, учитывая, что у неё никогда не было секса. Но она хотела как можно скорее им заняться.

Он выгнул и вторую бровь.

— Тебе нужно преимущество для секса?

— Ты понял, о чём я. — Каким-то образом она устояла перед искушением съесть половину нарезанного бекона, мешая его с помидорами. — Мы не осознаём этого, но сенсорная информация может помочь — и помешать — в большинстве случаев.

Он помолчал, а потом проговорил:

— Ты меня удивляешь.

— Чем это?

— Я от тебя такого не ожидал. — Она не успела спросить, чего он ожидал. Деклан указал на кипящую воду. Пора бросать пасту. — Что делаешь?

— А разве не видно? Готовлю ужин.

— Разве для этого у тебя нет повара?

Она пожала плечами.

— Есть, но мне нравится готовить. А тебе?

— Я поджариваю бифштекс, переворачивающий жизнь. Гриль это моё, а вот кухня — нет. — Он прислонился бедром к столу и посмотрел на Сюзанну, как на сумасшедшую. — Ты действительно любишь готовить?

— Очень долгое время я хотела заниматься этим всю жизнь. К тому же, готовка навевает воспоминания о детстве.

У большинства Мемитимов было ужасное детство. Таков замысел — оставить ребёнка на попечение дерьмовых родителей или в дерьмовых условиях, чтобы сделать Мемитимов жёсткими. Но она каким-то чудом избежала этой участи и выросла в любящей, счастливой человеческой семье, по которой скучала, и ради которой нарушила правила, пока люди были ещё живы. Они верили, что Сюзанна погибла, пропала ещё в колледже. Сюзанна испытывала почти невыносимое чувство вины, когда думала о том, что родители умерли, полагая, что её похитили и, скорее всего, убили. Но пять лет назад, её сестра доживала дни в доме престарелых и увидела Сюзанну сквозь завесу невидимости.

— Сюзанна, — прошептала она, глядя в угол, откуда Сюзанна наблюдала за ней, — это ты?

Сюзанна вышла из-за завесы в светлую комнату, взяла сестру за руку, и они говорили о прошлом и будущем, которое ждало сестру на небесах. Сюзанна призналась во всём умирающей сестре, и по сей день этот поступок сильнее других очищал душу.

— Погоди, ты хотела этим заниматься? То есть, в прошлом?

Она вздохнула. Прошло столько лет, а она так и скучала по той жизни. У неё была власть, вечная молодость и столько денег, сколько хотела, а ещё огромная ответственность, опасные задания и очень мало свободы.