Ее андалузский друг - [21]

— Эрик, что ты думаешь? — спросила Гунилла.

— На мой взгляд, это совершенно неинтересно. Вопрос в том, понравилась ли она нашему испанцу — в этом случае она будет выполнять важную функцию. В остальном вопрос лишен смысла.

В комнате наступила тишина, словно все, кроме Ларса, погрузились в свои мысли. Он смотрел на них, и его не покидало чувство, что он внезапно остался один. Гунилла очнулась первой:

— Ларс, ты можешь меня подвезти?

Они ехали в потоке машин, типичном для середины дня. Гунилла сидела на переднем сиденье и подправляла макияж.

— Что скажешь? — спросила она, сжимая только что накрашенные губы.

— Не знаю.

Гунилла закрыла помаду крышечкой и положила обратно в сумочку.

— Мне нужно твое мнение, Ларс. Не рассуждение или аргументация, а только твое мнение.

Он думал изо всех сил, пока они стояли позади автобуса на Стюрегатан.

— Все слишком зыбко, — ответил он.

— Так и есть. Все обычно бывает очень зыбко — чаще всего у нас ничего нет. В данном случае все скорее наоборот — у нас предостаточно материала.

Ларс кивнул:

— Ты наверняка права.

Ему приходилось все время смотреть вперед — движение было оживленным.

— Тебе необязательно со мной соглашаться, — проговорила Гунилла.

Ларс почему-то закашлялся. Ему так хотелось, чтобы она почувствовала, что на него можно положиться.

— Мне кажется, я способен на большее, Гунилла.

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу заниматься не только наружным наблюдением. Ведь я аналитик, я многое мог бы привнести в работу группы, как мне кажется. Мы говорили об этом, когда ты предложила мне перейти к вам.

Гунилла показала, где ее высадить.

— Ты очень важен для группы, Ларс. Исключительно важен. Я хочу подключить тебя к основной работе, но чтобы это произошло, нам нужно от чего-то отталкиваться. А добыть это что-то можешь только ты. Я беру на себя все полноту ответственности, если что-то выйдет не так, но сейчас мы должны выйти на новый уровень… новый уровень наблюдения. Ты понимаешь меня?

— Думаю, я понял.

Ларс нашел «карман», заехал в него и остановился.

— Мы на верном пути, — продолжала она. — Не сомневайся в этом. Просто сделай все, что в твоей власти, чтобы продвинуться еще на шаг. — Гунилла закрыла сумочку. — Я пошлю тебе номер. По нему ты найдешь человека по имени Андерс. Он поможет тебе. Андерс отличный специалист.

Гунилла погладила его по рукаву, открыла дверцу и вышла из машины.

Ларс сидел неподвижно, мысли кружились в голове — он испытывал чувство легкой эйфории от того, что начальница только что сказала о нем и его ценности. Однако на душе остался какой-то неприятный осадок — впрочем, он был там всегда. Главное, чтобы Гунилла не разочаровалась в нем. Он сделает все, чтобы ее мнение о нем оставалось прежним.

Ларс снова вырулил на улицу. Телефон звякнул, и на дисплее возник вопрос, хочет ли он сохранить новый контакт: «Андерс».

На море вздымались высокие волны, Йенса обдавало каскадами воды. Он стоял на носу корабля, глядя на плоский берег вдали. Голландия.

Внезапно двигатели корабля смолкли, гудение и постукивание пронеслись по корпусу, когда штурман дал задний ход. Поначалу это даже не ощущалось — большой корабль двигался вперед с прежней скоростью. Нужно время, чтобы остановить судно такого размера. Йенс огляделся, пытаясь понять, почему капитан принял решение об остановке на таком расстоянии от берега.

На горизонте он заметил большую открытую моторную лодку, которая приближалась к кораблю, подпрыгивая на волнах. Прищурившись, Йенс изо всех сил старался разглядеть хоть какие-нибудь признаки, объяснявшие, что это за лодка и кто ее ведет. Так ничего и не разглядев, он покинул свое место на носу, прошел по палубе до железной лестницы, ведущей на капитанский мостик.

Йенс распахнул дверь. Штурман и капитан увлеченно играли в нарды, попивая чай и покуривая омерзительно пахнущие сигареты.

— К нам приближается лодка.

Капитан кивнул.

— Таможня? Полиция?

Капитан покачал головой.

— Пассажир, — спокойно проговорил он и сделал еще глоток из своей чашки.

Йенс занервничал — видимо, это было по нему заметно, потому что капитан повернулся к штурману, что-то произнес по-вьетнамски, и оба расхохотались.

Когда лодка причалила к борту корабля, все пришло в движение. Спустили трап, и по нему на борт поднялись двое мужчин — один коротко стриженный, с накачанными мускулами, второй темноволосый, в темной куртке до талии. Стриженый нес в руке спортивную сумку. Пока моторная лодка отчаливала и снова брала курс на берег, один из мужчин отправился на капитанский мостик. Другой, стриженый, ждал на палубе.

Со своего места Йенс мог наблюдать за ними — видел, как один из них разговаривал с капитаном, который заискивал и отчаянно жестикулировал, словно раскаиваясь в чем-то и пытаясь оправдаться. Разговор был коротким, мужчина вышел оттуда на металлический трап.

— Лежек! — крикнул он второму и жестом показал, чтобы тот шел на нос корабля.

Лежек кивнул и исчез из виду.

Двигатели снова заработали, и корабль лег на прежний курс, двинувшись, рассекая волны, вперед, к Роттердаму. Йенс спустился в трюм.

Капитан запретил ему находиться в трюме во время поездки, но он и не собирался спрашивать у него разрешения.