Эдуард Стрельцов. Трагедия великого футболиста - [29]

Мама, ты эти пять месяцев лучше отдохни и никуда не ходи. Не расстраивай себя отказами, а я все сделаю, что от меня зависит.

…Самое главное, мама, что ты веришь мне, а я тебя больше не подведу. Не так уж много осталось ждать, чтобы они убедились в этом на деле, всего пять месяцев. Мама, ведь это не так долго. Правда!?

Крепко, крепко целую и много раз, твой сын Эдик.

…Попроси Бориса Павловича, если удобно, пускай возьмет в «Торпедо» лыжный костюм и привезет мне в обмен, а то я этот весь в футбол потрепал. Но это, мама, при условии, если удобно, то спроси.

Мама, задержался с ответом в связи с переводом в новый лагерь. Теперь нахожусь на 45-й, а не 41-й шахте. В футбол мне запретили тренироваться, отобрали мяч. И, наверное, эти пять месяцев мне не придется до мяча дотронуться. Чувствую себя ничего, пока знакомлюсь в лагере. Мама, попроси Алексея Георгиевича, чтобы он переговорил с генерал-майором Хлопковым, возможно, разрешат мне тренироваться.

…настроение хорошее, остается ровно четыре месяца до двух третей…

…Стал каждое утро делать зарядку, обливаться холодной водой, в общем, потихоньку начинаю готовиться к свободе. Правда, пока одни надежды, но через два с половиной месяца надежды могут и оправдаться. Так что, мама, наберемся терпения и эти два с половиной месяца подождем…

…пишу письма, а на душе так приятно, пошел декабрь. Правда, время очень раннее — двадцать пять минут третьего, но очень важно, что ноябрь прошел, а день освобождения придвинулся. А это самое главное. Пройдет двадцать пять дней декабря, и мне остается ровно месяц до двух третей…

…Время идет, дни летят, правда, сейчас день тянется очень долго, но как бы ни тянулся, а две трети все ближе и ближе. Осталось сорок пять дней. В основном, скорей прошел бы декабрь, а там легче, пойдет январь — мой месяц. Правда, две трети в конце января, но, главное, месяц этот мой, поэтому легче…

…У меня все хорошо, здоровье, самочувствие тем более хорошее, так как до двух третей осталось пятнадцать дней…

Медленно, ох как медленно, но все же с каждым днем приближался день освобождения. Хотя и прошли из долгих двенадцати, определенных поначалу судом, еще только (только!) пять лет, надежда на освобождение обретала конкретные черты. Активно велись хлопоты за досрочное завершение Стрельцовым лагерной жизни — УДО.

Спросите у любого бывшего или теперешнего осужденного, что такое «УДО». Ваш собеседник воспримет эту аббревиатуру неоднозначно. Это первые три буквы самых, пожалуй, приятных в тех местах слов — условно-досрочное освобождение. Далее в законе записано «от наказания», но это уже не столь важно. Это и так ясно. Главное — конец. Свобода. Домой.

Вообще-то, УДО в местах лишения свободы для того, кто твердо решил продолжать заниматься тем, за что он туда попал, — не в почете. «Западло» — как они там говорят. Но это для того, кто решил продолжать преступать закон, а для абсолютного большинства — это единственный способ скорее вернуться домой. Во все времена уголовный кодекс ставил это самое УДО в зависимость от целого ряда условий. Прежде всего от тяжести преступления, то есть от конкретной статьи УК, поведения и исправления осужденного, срока наказания, его предыдущих судимостей и применения к нему УДО ранее, мнения администрации места лишения свободы и административной комиссии исполкома. Целая наука, в основном с бюрократическим уклоном.

Самое же главное, что определяет возможность применения УДО, — это тот минимальный срок, который должен отбыть осужденный, после чего и появляется право на УДО. Эти сроки записаны в уголовном кодексе. Каждый осужденный начинает свою «отсидку» именно с того, что с карандашом в руке и пользуясь правилами арифметики, пройденными еще в начальных классах средней школы, рассчитывает свое УДО.

Минимальный период, который надо отбыть, равнялся тогда половине определенного судом срока. За тяжкие преступления — две третьих, за особо тяжкие — три четвертых срока. Были по старому УК и такие преступления, по которым УДО не применялось. Такие статьи уголовного кодекса назывались в местах лишения свободы «звонковыми», то есть отбывать надо срок «от звонка до звонка».

Так все было и у Стрельцова. Срок у него начинался с 26 мая 1958 года, несмотря на то, что арестован он был по постановлению прокуратуры, как вы помните, 28 мая 1958 года. «Стулья», видимо, зачли, два дня подарили. Спасибо!

Сначала было двенадцать лет, потом семь.

А ведь не часто Верховный Совет РСФСР при помиловании «пятерками» разбрасывался, тем более для осужденного, не отбывшего половины срока.

26 мая 1965 года — конец этих семи лет. Преступление по части I Указа 1949 года (с 1961 года — статья 117 часть I УК РСФСР) относилось к категории тяжких. Минимальный срок для УДО — две третьих срока.

Давайте рассчитаем. По приговору суда был установлен срок наказания — двенадцать лет. Верховный Совет снизил срок наказания до семи лет. Теперь берем семь лет, умножаем на две третьих и получаем четыре года восемь месяцев. Столько нужно было отбыть Эдику, чтобы появилось право на УДО.

Практически долгожданный день настал — четвертого февраля 1963 года. В колонию приехал суд — судья, два народных заседателя, прокурор района. За отдельным столом, покрытым красной скатертью и с обязательным графином с водой, но без стаканов, руководство колонии. По очереди заходят счастливчики. Через десять-пятнадцать минут выходят еще более счастливыми. Иногда бывает так, что выходят оттуда и побледневшими, мрачными — «пролет», так называются случаи отказа в УДО.