В кресле сидела фройляйн Долл и, подняв руки, с довольным видом смотрела на Вебера.
Вебер глубоко вздохнул. Ну конечно, он же сам назначил свидание этой шикарной неприступной даме из приемной Штайнертов! И совсем забыл!
— Что же вы сидите в темноте? — наконец выдавил он.
— Чтобы иметь случай убедиться в вашем хладнокровии, — улыбаясь, ответила она. — В романах, которые я читаю на ночь, все детективы — весьма крутые парни. Нужно было убедиться, так ли на самом деле.
— Убедились?
— Убедилась.
Глядя на револьвер, который он все еще сжимал в руке, она снова улыбнулась. Проследив за ее взглядом, пристыженный Вебер поставил его на предохранитель.
— Можно мне опустить руки?
— Да ради Бога! — Вебер попытался ответить на ее улыбку.
Потом, обойдя ее, остановился за столом, выдвинул ящик и спрятал оружие.
— Долго вы заставляете себя ждать, — заметила фройляйн Долл.
Он задвинул ящик и легко провел пальцами по столу, прежде чем поднять взгляд на гостью. Для визита она оделась весьма спортивно — в брюки и облегающий джемпер, очень даже облегающий, как убедился Вебер. Волосы красиво уложены. Вообще, за пределами конторы Штайнерта она производила куда лучшее впечатление. На щеках Вебера неожиданно проступили маленькие симпатичные ямочки.
— По правде говоря, — признался он, — я совсем забыл о нашей встрече, а может быть, не воспринял ваши слова слишком серьезно.
Она вскочила, обошла стол и остановилась вплотную к нему.
— Это совсем не комплимент, вам не кажется?
— Гм…
— Ничего лучшего вы не скажете? — Она с улыбкой заглянула ему в глаза.
«А почему бы и нет?» — подумал Вебер, взял ее голову в ладони и притянул к себе, губами легонько скользнув по ее губам. Сам он был холоден и сдержан, ибо нередко проводил такие пробы, и не раз случалось, что женщину от одного такого прикосновения начинала бить дрожь. Но фройляйн Долл не дрогнула.
Взглянув на нее, он убедился, что глаза ее, серьезные и внимательные, неотрывно смотрели на него. И только на губах бродила странная, загадочная улыбка. Тут Вебера неожиданно подвела его надежная и старательно отработанная система контроля. Он почувствовал острое желание и поцеловал ее по-настоящему.
— По крайней мере, это вы умеете, — заметила фройляйн Долл, переводя дух.
На губах ее была все та же странная улыбка, и Вебер все еще не знал, что бы она означает. Отодвинув фройляйн Долл, он шагнул к дивану и лег.
— Виктория была любезна с вами?
— Виктория?
— Она же вас впустила.
— Любезна? Не знаю. Она решительно закрыла все шкафы. Потом кончиками пальцев подала мне газету, а выходя — хлопнула дверью.
Вебер смотрел в потолок, усмехаясь в душе.
— Виктория в вас влюблена? — спросила Ингрид Долл после долгой паузы.
Вебер уставился на нее.
— Господи Боже!
— Вас ничего с ней не связывает?
— Да откуда!
— Ну, при служебных отношениях…
— Я — не Штайнерт.
— Ха, Штайнерт! — фыркнула она.
Не было нужды спрашивать, что именно она думает о своем шефе.
Вебер продолжал смотреть в потолок и как бы между прочим спросил:
— Почему Штайнерт отказался от моих услуг? Что, собственно, произошло за те два дня, что меня не было в Гамбурге?
— Ах… — Она вдруг снова стала той недоступной дамой, что он видел в приемной Штайнерта.
— Что случилось? — с невинным видом спросил Вебер.
— Так вот откуда это милое приглашение на вечер?
— Разумеется.
— Вы просчитались, милый мой! Дела Штайнерта я всегда оставляю в офисе.
Он обернулся и пристально взглянул на нее. Она стояла, опираясь на стол, скрестив руки на груди. Губы уже не улыбались. Взгляд стал холодным и враждебным.
Вебер сделал приглашающий жест и ласково сказал:
— Ну иди сюда!
Ингрид не тронулась с места. Взгляды их напряженно скрестились. В этом поединке у обоих уже были важные достижения. Вебер вооружился терпением. Знал, что она должна уступить. Раз уж Ингрид Долл приняла его приглашение, значит, она связывала с этим визитом определенные надежды, а она не из тех женщин, кто сразу отказывается от своей цели.
Рассчитал он верно, ей пришлось уступить и присесть рядом на диван, вновь таинственно улыбаясь.
— Тебе не помешает, если я положу ноги повыше? — спросил он.
— Напротив, я тогда смогу представить, что мы уже давным-давно женаты. Вебер ухмыльнулся.
— Прости, у меня были слишком тяжелые дни. Пришлось пережить страшную историю.
— Сказочка?
— Говорю же, страшная история.
— Сказки часто плохо кончаются, — заметила Ингрид Долл.
Вебер кивнул и взглянул на нее повнимательнее. Нет, эта таинственная улыбка ей определенно идет.
— Как там начинается? — спросила она тем же тоном. — Жила-была…
— Жила-была девушка, — невесело начал Вебер.
— Блондинка, — дополнила фройляйн Долл.
— Почему — блондинка? — спросил ошарашенный Вебер.
— Принцессы в сказках всегда блондинки.
Вебер усмехнулся, поудобнее устроился на диване и устремил взгляд в потолок. Говорил он, скорее, сам с собой.
— В ней была какая-то невинность, что ныне встречается редко.
Он помолчал, потом начал снова, пользуясь поэтическими оборотами. И его самого порой мутило, когда он слышал эти штампованные выражения.
— И что дальше? — спросила она.
— Что дальше? Потом появился принц, поцеловал ее, и у них родился ребенок.
