Единицы условности - [40]

Португалия действительно пуста в плане еды. Если, конечно, делать из этой самой еды культ. Португальцы небрежно обращаются со свежей рыбой, предпочитая ей соленую треску. Говядину они передерживают на плите до состояния чипсов. В рекламных проспектах пусад написано, что в них, как правило, находятся лучшие в окрестностях рестораны. Это действительно так. Поскольку все окрестные рестораны, опять-таки, как правило, ужасны. И на их фоне но-менклатурно-ленивые кулинарные изыски пусад жуются с восторгом, которого они совсем не заслуживают.

Но с другой стороны - это просто мои придирки и французский гастрономический патриотизм. Странно ехать в Португалию, чтобы есть там ужин, приготовленный с французским тщанием. В конце концов, португальцы так старались изжить в себе эхо французской оккупации, что можно подумать, будто и свои сардины с треской они готовят так нарочито антифран-цузски, как будто это пища для ума, а не для желудка.

Кажется, Лютер1 сказал: «Верую, потому что нелепо». Португальцы едят, потому что невкусно. Но с другой стороны, что еще можно ждать от народа, главное вино которого - портвейн - придумали англичане. И которые много лет, будучи католиками, терпели рядом с собой арабов и иудеев, не говоря уж о поклонявшихся бородатой голове тамплиерах. Все о такой-то матери

Португальское католичество не такое истеричное, как в Испании или в Италии. Португальская вера суха, как соленая треска, и прагматична, как морской узел. Но у нее тоже есть масштабы.

В мае семнадцатого года две пастушки и один пастушок из деревеньки Фатима повстречали в ивовых кустах Деву, Сияющую, Как Солнце. Она сказала им, что она Та, О Ком Они Молятся, Перебирая Четки. Дева, Сияющая, Как Солнце, договорилась встречаться с детьми каждое тринадцатое число летних и осенних месяцев семнадцатого года. За время этих встреч она рассказала им все о будущей революции в России, о Второй мировой войне, даже о покуше 1 Лютер, Мартин - деятель религиозной реформации, уведший большую часть народов Северной Европы из-под власти римского папства. нии на папу римского в мае 80-го года и много-много чего еще. Поразительно, что во всех этих пророчествах не было сказано практически ничего о собственно Португалии. И тем не менее именно португальцы восприняли эти пророчества ближе всех к сердцу. На финальное свидание малышей Фатимы с Богородицей пришли семьдесят тысяч человек. Они не увидели Деву, Сияющую, Как Солнце. На футболе тоже никто не гарантирует, что, купив билет на финал, ты обязательно увидишь, как мяч затрепещет в сетке. Но всем, кто собрался тогда на окраине Фатимы, было видение: будто солнце, уже клонящееся к закату, вдруг вспыхнуло и разорвалось радугой, как потешный новогодний фугас.

На месте этого божественного фейерверка сегодня построен блевотного вида храм и площадь, по размерам превосходящая площадь собора Святого Петра в Риме.

В праздники здесь собираются до двухсот тысяч человек, а за год бывает до десяти миллионов паломников, при том, что в Фатиме живут, как и сто лет назад, всего семь тысяч. Совсем недавно одной из этих семи тысяч была Луиза, та самая девочка, которая разговаривала с Богоматерью. Она умерла в мае 2005-го, на несколько дней пережив папу римского и дождавшись сбычи практически всех пророчеств, которые она принесла в этот мир.

В 30 километрах от Фатимы находится город Томар, а в нем - тот самый замок, в котором главный герой романа Умберто Эко «Маятник Фуко»1 нашел начала хитросплетенного, как корабельный канат, заговора тамплиеров.

Томарская цитадель со смешной, похожей на барабан церковью, где вместо Богородицы в орнаментальные плетения иконостаса вписана голова невеселого бородатого мужика, висит над городом как пророчество. Герои Умберто Эко считали, что бородатый мужик - это личина Ба-фомета2, искусствоведческие справочники говорят, что это автопортрет Диогу ди Арруда, архитектора, перестроившего монастырь Томар в стиле мануэлино. Как бы то ни было, именно отсюда началась история португальского мореплавания, аукнувшаяся тем, что сегодня в мире почти двести миллионов человек говорят на языке Камоэнса и Генриха Мореплавателя, а в старых кварталах Гоа лопается на солнце та же самая изразцовая плитка, которой украшены дворцы в Лиссабоне, Порту и Тавире.

Есть и совсем уж неожиданный рикошет. На Украине сегодня выходят книжки, в которых научно доказывается, что португальские тамплиеры, после того как их прижала Испания, нашли убежище в Мексике и в Галицко-Волын-ском княжестве. И что они всегда мечтали вернуться обратно домой. Это можно было бы счи 1 «Маятник Фуко» - роман итальянского писателя и ученого Умберто Эко, посвященный распутыванию загадочных тайн ордена тамплиеров.

2 Бафомет - бородатый идол, которому поклонялись члены тамплиерского ордена. тать проявлением смешного малороссийского сумасшествия, если бы не сведения из португальского Госкомстата о том, что главными источниками эмиграции в Португалию сегодня служат не Бразилия и Ангола, а Мексика и Украина. Комната с видом

От Лиссабона до Лиссабона по кругу фадо. Через винную столицу Порту, через столицу сардинной ловли Виана-ду-Каштелу, через религиозную Брагу, через университетскую Коим-бру, через архитектурную Эвору и, наконец, через курортную Фару. Это занимает около десяти дней. 2500 км уютных, пустых дорог, мимо обглоданных пробковых деревьев, римских акведуков, практически тосканских пейзажей, монастырей и могил. На юго-западном мысе Португалии, в городе Сагреш, где Генрих Мореплаватель открыл навигационную школу и откуда в Индию уплывали португальские корабли, прописана пу-сада Sagres, похожая на амбулаторное отделение больницы, которое с какого-то перепугу взял под свою опеку Цезарь Ритц. Океан начинается сразу за ее окнами, и от него невозможно оторвать взгляд. Подернутый дымкой или подпаленный закатом, хмурый и яростный, он всегда другой - и всегда тот же самый. Тысячи лет океан ставит человека на место, в тысячный раз объясняя человеку, что он слаб, ничтожен и вообще - дрожащая тварь.