Эдгар По - [77]

Хотя в новом «особняке» По суждено было провести самые безоблачные дни в своей жизни, относящиеся к периоду его редакторской деятельности в «Грэхэмс мэгэзин», когда семье удалось хоть на время высвободиться из тисков нужды, и руки Вирджинии, оставив иголки и нитки, вновь запорхали по клавишам ее маленького пианино, первые месяцы пребывания на Коутс-стрит были нерадостными. То было скудное время, и жить помогали лишь надежды на скорый выход в свет первого номера «великого журнала». Порою денег на оплату почтового сбора за рассылку проспектов нового журнала не хватало, и По отправляли их друзьям целыми пачками для распространения. Однако не было на свете силы, способной лишить их жилище безупречной чистоты и спокойного уюта, созданных неустанными трудами любящей миссис Клемм, которая была заботливой матерью обоим своим «детям». И хотя стены его и не украшал «расшитый золотом пурпур», они все же служили надежной защитой от внешнего мира. По не держали служанку, и Вирджинию часто видели работающей в маленьком садике перед домом, где она выращивала цветы и ухаживала за несколькими фруктовыми деревьями, в то время как мать хлопотала по дому. Вирджинии хватало самого крошечного клочка земля, чтобы порадовать своего Эдди цветами. Привязанность По к этой хрупкой женщине-ребенку была сейчас сильнее, чем когда-либо раньше; он боготворил ее, и образ Вирджинии слился для него с владевшей его мечтами «Лпгейей». Это не было всепоглощающее чувственное влечение, какое испытывает мужчина к любимой и любящей его женщине, но трепетная нежность, обостренная усиливающимся страхом утраты, щемящая жалость, стремящаяся уберечь ту, на кого она обращена, от всех забот и печалей. Нередко такое чувство бывает глубже и долговечнее страсти.

Вечерами она пела ему, сидя у камина, а миссис Клемм занималась рукоделием; иногда он читал им глуховатым голосом, способным потревожить даже призраков, свои стихи или какой-нибудь жуткий рассказ, держа в руках испещренную красивым и четким почерком рукопись, свернутую в свиток, точно древний манускрипт (он имел привычку писать на листках нотной бумаги, склеенных краями в длинную ленту). Выпадали, однако, и мрачные дни, когда Вирджинию одолевала слабость и недомогание, а Эдгар вдруг впадал в глубочайшую меланхолию и исчезал из дома бог весть куда, чтобы быть приведенным обратно в беспамятстве и изнеможении обеспокоенными и любопытствующими соседями или самой г-жой Клемм, действовавшей просьбами и увещаниями. Силы совершенно покидали его; беспомощный и павший духом, он по нескольку дней не вставал с постели, полубезумный от боли и раскаяния. В последние месяцы 1839 года приступы эти вконец расшатали его здоровье, вызвав тяжелое нервное расстройство. Осаждаемый сонмом все тех же демонов, он не выдержал натиска и бросился искать спасения в вине.

Продолжительные периоды, в которые он пренебрегал делами журнала, и резкость некоторых его критических статей были, надо полагать, главными причинами, приведшими к ухудшению его отношений с Бэртоном, ибо именно в это время По предпринял попытку порвать с «Джентльменс мэгэзин». Быстро раскаявшись, он послал Бэртону отчаянное просительное письмо, и мир был на время восстановлен. Между тем в последний месяц уходящего 1839 года наконец увидел свет сборник его рассказов.

«Гротески и арабески» были опубликованы в Филадельфии издательством «Ли и Бланшар» в декабре 1839 года, однако на титульном листе годом выпуска указан 1840й. Двухтомник, изданный тиражом 750 экземпляров, был посвящен полковнику Уильяму Дрейтону. Первый том, насчитывавший 243 страницы, открывался предисловием, в котором По старался отвести обвинение в копировании немецких образцов и особо отмечал тот факт, что все рассказы связаны своего рода идейной общностью, ибо с самого начала предназначались для публикации в виде сборника с тем, чтобы «сохранить присущее им до определенной степени единство замысла». Далее следовали четырнадцать новелл. Во второй том были включены десять рассказов и приложение. Название сборника подсказала статья сэра Вальтера Скотта, появившаяся в июльском номере журнала «Форин куортерли ревю». В него вошли все опубликованные к тому времени рассказы По с добавлением еще одного — «Почему у французика рука на перевязи». В них предстают в завершенном виде все литературные типы, когда-либо созданные По, исключая лишь «Непогрешимого логика», которому предстояло появиться в недалеком будущем вместе с серией рассказов, основанных на методе дедуктивных рассуждений.

По прожил в Филадельфии уже полтора года.

У него появилось немало полезных друзей и знакомых, известность его выросла. В 1839-м под его именем вышли в свет две книги и были напечатаны некоторые из его лучших рассказов. Однако денег ему это почти не принесло, и он снова впал в уныние. Отношения с Бэртоном обострялись, и окончательный разрыв был неминуем.

В начале 1840 года По энергично занимался сразу несколькими делами. Он все еще писал кое-какие мелочи для Бэртона, но мысли его были поглощены планами создания журнала, единственным владельцем и редактором которого должен был стать он сам. Поскольку собственным капиталом По не располагал, подготовку к выпуску журнала, который предполагалось назвать «Пенн мэгэзин», он вел, и весьма деятельно, по трем разным направлениям: публиковал объявления о предстоящем появлении нового журнала в различных периодических изданиях, старался привлечь к сотрудничеству известных литераторов и, наконец, делал все возможное, чтобы заранее набрать достаточное количество подписчиков и таким образом обеспечить своему предприятию необходимую финансовую поддержку на начальном этапе.