Эдгар По - [57]

После его визита прошлой весной слугам были даны распоряжения, как поступить в случае, если «мастер Эдди» вновь пожелает посетить ричмондский особняк. Однако прозорливость хозяев оказалась тщетной. По ворвался в дом, оттолкнув дворецкого, и проворно взбежал по лестнице, ведущей в большую комнату с окнами на передний двор, в которой, откинувшись на подушки, сидел и читал газету Джон Аллан. Рядом с ним лежала трость. Водянка сделала его совершенно беспомощным. Насмешливо-ироническая улыбка, часто игравшая у него на губах в молодости и придававшая лицу почти приятное выражение, давно угасла. Ставший еще более крючковатым ястребиный нос и кустистые черные брови угрожающе нависли над сообщающей последние новости газетой. Но вдруг его маленькие пронзительные глазки скользнули вверх и узрели в дверях призрак, явившийся из прошлого. Время точно вернулось вспять, и перед ним, как когда-то много лет назад, стоял его юный «приемный сын» и с мольбой глядел на «отца», по обыкновению чувствуя себя в его присутствии скованно и неловко. Несколько мгновений они пристально смотрели друг на друга, эти два непримиримых духом человека, встретившихся в последний раз. Затем По с довольно жалким видом попытался приблизиться и заговорить со стариком. Но Аллан, точно защищаясь от нападения, схватил прислоненную к креслу трость и стал свирепо ею размахивать, изрыгая поток брани и проклятий. Он кричал, что побьет По, если тот осмелится подойти к нему ближе, и угрожающе приподнялся с кресла, словно умирающая хищная птица — страшная, неукротимая, способная и погибая сразить врага. На его крики прибежала испуганная жена и слуги-рабы, которые с позором вытолкали По за дверь. Вслед ему неслись возмущенные вопли немощного, дрожащего от гнева старика. По возвратился в Балтимор, до глубины души потрясенный и удрученный фактом, что в мире существовал человек, ненавидевший его до последнего вздоха.

Возможно, появление По в Ричмонде ускорило кончину его опекуна. Впрочем, она не застала Джона Аллана врасплох. О том, что предшествующие два года прошли для него в тягостном ожидании этого дня, ясно свидетельствуют даты составления и характер его завещания. В декабре 1833 года он был занят тем, что вместе со своим старым партнером Чарльзом Эллисом приводил в порядок и сворачивал дела фирмы, совладельцами которой они были. Спустя несколько недель Ричмонд посетил По, и с этого момента состояние Аллана начало резко ухудшаться. Спустя еще неделю его не стало. 27 марта около одиннадцати часов утра домашние услышали ужасный крик миссис Аллан, хлопотавшей в это время в комнате больного. Поспешив туда, они обнаружили Джона Аллана мертвым в его кресле.

Завещание Аллана, где Эдгар По даже не упоминается, было странным и весьма сомнительным с правовой точки зрения документом, бросившим новый свет на ряд неприятных обстоятельств, в течение длительного времени угрожавших благополучию его домочадцев, — обстоятельств, в которых По сыграл столь важную роль. У Джона Аллана оказалось неожиданно многочисленное потомство, о котором он хотел позаботиться. Правда, смысл его намерений был слишком неясен, ибо излагались они в крайне туманных выражениях и с явными нарушениями юридической формы — могло возникнуть вполне оправданное подозрение, что автор завещания больше радел о сохранении своего доброго имени, нежели о благе наследников.

Не приходится сомневаться, что даже слабая надежда на получение наследства не переставала занимать мысли По, когда он жил в Балтиморе. Джон Аллан не был столь черств и непреклонен, чтобы оставаться глухим к просьбам о помощи, и, как мы видели, иногда на них откликался. Смерть его положила всему этому конец, и По мог рассчитывать теперь только на себя самого. Последние узы чувств и интересов, связывавшие его с прошлым, распались.

Свойство душевного склада По было таково, что он не мог не тяготеть к людям, способным преодолевать жизненные трудности, и всегда искал их поддержки. Сам он не обладал такой способностью, подобно очень многим художникам, для которых реальность заключена в их мечтах и фантазиях. Именно поэтому даже в мыслях он не смог до конца порвать с Джоном Алланом. В этом проявлялся не эгоизм, но лишь стремление как-то защитить себя, косвенным образом восполнить недостаток тех качеств характера, которых он был волей случая лишен. Вместе с тем, как это ни странно, он никогда не соглашался признать чью-либо власть над собой как вытекающее из такой зависимости следствие. Здесь-то и происходил неизбежный надлом, отношения тотчас же рушились, и По искал другую, более или менее надежную опору или другую грудь, на которую можно было бы склонить «гордое, но усталое чело». В будущем ситуации этой суждено было повторяться вновь и вновь так же, как и в прошлом: освободившись от Джона Аллана, голодающий По был вынужден прибегнуть к помощи другого покровителя — армии; не найдя в себе сил терпеть ее порядки, он поступил в Вест-Пойнт, где с ним произошло в точности то же самое; избегнув военной карьеры, но безвозвратно утратив расположение Джона Аллана, он обрел пристанище у своей тетки, доброй и любвеобильной миссис Клемм. Они, казалось, были посланы друг другу самим провидением, и с психологической точки зрения их отношения были действительно благотворны для обоих. Возвратившись в Балтимор, По всем существом своим ощутил, что именно маленький коттедж на Эмити-стрит, а не роскошный ричмондский особняк был его настоящим домом.