Эдгар Аллан По. Поэт кошмара и ужаса - [39]

Насколько По мог быть внимателен и великодушен к другим авторам в трезвом виде и насколько он становился мелочен, жесток и непереносим — в пьяном, доказывает история, случившаяся с публикацией стихов молодого поэта Ричарда Генри Стоддарда. Сначала Эдгар По с охотой принял его стихотворение "Греческая флейта" к изданию в "Бродвей джорнэл", но потом разразился жестким заявлением в печати, по сути обвинив Стоддарда в плагиате. (Вновь проявился постоянный пунктик По, на котором он словно бы зациклился в своей литературной критике.) Когда же Стоддард лично пришел в редакцию, чтобы объясниться, то он встретил там Эдгара По, "вспыльчивого и неприветливого", с ходу принявшегося кричать на молодого автора и даже угрожать ему избиением. При этом поэт был настолько пьян, что периодически отключался и засыпал в своем кресле.

Эдгар По почти не выходил из постоянной депрессии и даже начал подумывать о том, чтобы оставить должность редактора в "Бродвей джорнэл". Впрочем, его партнеров это уже особенно не огорчало. Совладелец журнала Ч.Ф. Бриггс напрямую заявлял: "Я выкину его имя из журнала. В последнее время он вернулся к старым привычкам, и боюсь, непоправимо вредит себе".

Единственным заметным утешением в этой обстановке алкогольных срывов и скандалов стал выход в свет 25 июня 1845 года однотомника Эдгара Аллана По под самым неоригинальным названием на свете — "Рассказы". В него вошли "Золотой жук", "Черный кот", "Месмерическое откровение", "Страницы из жизни знаменитости", "Падение дома Ашеров", "Низвержение в Мальстрем", "Беседа между Моносом и Уной", "Разговор между Эйросом и Хармионой", "Убийство на улице Морг", "Тайна Мари Роже", "Украденное письмо" и "Человек толпы".

Книга вызвала похвалы в печати, в том числе и в "Американ ревью", где ее охарактеризовали как "одну из самых оригинальных, самых своеобразных книг, когда-либо напечатанных в Соединенных Штатах". "Рассказы" неплохо расходились, и за четыре месяца было продано целых пятнадцать тысяч экземпляров. Впрочем, сам автор на этих продажах заработал только сто долларов.

Также лето 1845 года стало временем одного из первых платонических романов Эдгара По, вызывавших куда больше сплетен, нежели позволяла реальность, стоящая за ними. Писатель, обладавший ярко выраженным актерским темпераментом, пытался подражать архетипу поэта, в качестве которого в первой половине девятнадцатого века вся образованная публика воспринимала исключительно лорда Байрона. Легкие победы над женщинами, частые и скандальные романы — именно этого общество ждало от прославившегося автора "Ворона", и По, возможно подсознательно, этим побуждениям пытался соответствовать. Впрочем, стоит еще раз подчеркнуть — сплетни преувеличивали реальность в сотни, если не в тысячи раз, и на самом деле По гак и оставался верным супругом своей несчастной Вирджинии.

Например, исключительно платонической была любовная связь, установившаяся в середине сороковых годов XIX века между Эдгаром По и массачусетской поэтессой Фрэнсис Сарджент Осгуд. Миссис Осгуд, супруга художника Сэмюэля Осгуда, была признанной красавицей, которую современники описывали так: "Обладая нравом пылким, чувствительным и порывистым, она самым существом своим воплощает правдивость и честь. Эта жрица прекрасного, с душой столь безыскусной, что все в ней, кажется, дышит искусством, снискала необычайное восхищение, уважение и любовь. Что до внешности, то это женщина среднего роста, стройная, пожалуй, даже хрупкая, исполненная грации и в движении, и в покое; обычно бледная, с блестящими черными волосами и большими, лучистыми, необыкновенно выразительными серыми глазами".

Сам По также особенно отметил в ее облике "черные блестящие волосы, лучистые серые глаза — большие и удивительно выразительные".

Эдгар По познакомился с Фрэнсис Осгуд в Нью-Йорке 28 февраля 1845 года, после прочтения лекции об американской поэзии в нью-йоркской общественной библиотеке. Он еще и до знакомства высоко оценил ее дарование, а позднее некоторые из стихов миссис Осгуд были им опубликованы на страницах "Бродвей джорнэл".

Фрэнсис Осгуд

Между поэтом и поэтессой завязалась дружеская переписка, а затем установилось и тесное личное общение, постоянно балансировавшее на грани перехода к более серьезным чувствам. Во всяком случае, Томас Данн Инглиш, не единожды наблюдавший Эдгара и Фрэнсис вместе на литературных собраниях, отмечал, что "малышка миссис Осгуд совершенно по-детски… не сводит глаз с По".

И все же эти глубокие дружеские чувства явно оставались только дружескими. Иначе бы к ним не отнеслись настолько спокойно ни Сэмюэль Осгуд, ни Вирджиния. Жена поэта даже сумела подружиться с якобы любовницей своего супруга и всегда радостно приветствовала Фрэнсис Осгуд, когда та посещала нью-йоркскую квартиру По.

В воспоминаниях миссис Осгуд оказался зафиксирован один любопытный эпизод, случившийся во время одного из этих визитов. Тогда Фрэнсис Осгуд увидела, как По работал над очерками о нью-йоркских литераторах. Написанное он, как обычно, склеивал в длинные свитки, состоявшие из узких бумажных полос. Один из этих свитков выглядел самым длинным, и По позвал Вирджинию помочь ему развернуть его. Написанная статья растянулась аж на всю комнату, и Фрэнсис Осгуд с удивлением спросила, кому посвящен столь длинный текст. Тогда По воскликнул: "Только послушайте ее, можно подумать, ее тщеславное сердечко ничего ей не подсказало!" И поэт, и Вирджиния громко рассмеялись. Эта огромная статья действительно была посвящена творчеству Фрэнсис Осгуд.