Эдельвейс - [2]

Рая нравилась Игорю.

Даже больше чем просто нравилась.

Они познакомились с ней еще в Москве. В райкоме комсомола. Перед самым первомайским парадом познакомились.

Красивая сильная девушка. Студентка четвертого курса Первого медицинского.

Комсорг группы. С парашютом прыгала. Значок "Ворошиловский стрелок" на беленьком платьице носила. На груди. Он тогда и не смог оторвать глаз от этой ее груди, от сильных плеч, от красивой длинной шеи, обнаженной из за поднятых и забранных в тугой узел волос. И ее улыбка, улыбка этих заведомо теплых губ, и эта теплая улыбка ее добрых и насмешливых серых глаз – он просто не мог оторвать от них своего восхищенного взгляда.

– Что, снежный барс, влюбился? – ткнул Игоря в бок его лучший дружок и блюститель его Игоревой нравственности Митя Игуткин, – хороша комсомолочка?

Да…

Хороша. …

Лизе-Лотта немного говорила по русски.

Типичная немочка – хоть в натурщицы к апологетам современного немецкого искусства – этим специалистам по расовому вопросу из ведомства доктора Розенберга.

Широкие скулы, большой рот при улыбке обнажающий два ряда безукоризненно-жемчужной дентальности. И натуральная цвета выгоревшей на солнце пшеничной соломы – прическа… Вернее – стрижка. Такая по спортивному короткая, что видать нежный пушок на задней стороне ее загорелой шеи.

С Клаусом фон Линде они познакомились на вечеринке, устроенной Союзом Немецких Девушек. Фюрер германской молодежи Аксман – заботясь о претворении в жизнь идей Адольфа Гитлера об укреплении немецкой семьи, как основы Рейха, издал директиву, предписывающую всем отделениям молодежных женских организаций – устраивать вечеринки знакомств в военных училищах и в воинских гарнизонах Новой Германии.

То была вечеринка в 99 – ом горно-егерском полку, расквартированном в деревеньке Нидерблюменкирхен, что всего в десяти минутах езды на велосипеде от последней остановки Мюнхенского трамвая. Вечеринка была посвящена народному празднику Матери и девушкам предписывалось быть в праздничных народных платьях. На Лизе-Лотте был шерстяной узорчатый сарафан с длинной – ниже колен толстой юбкой, надетый поверх белой льняной блузки, тоже вышитой швабскими узорами. Белый передничек, белые чулки и туфли на высоком каблуке. А на голове, как и всех других девушек из СНД, у ней был венок из полевых цветов.

Клаус сразу ей понравился.

На нем была солдатская форма, но по галуну на его погонах и по тонким чертам его лица, Лизе-Лотта догадалась, что Клаус не простой солдатик.

И верно! Он был вольноопределяющийся фенрих. То есть, он был кандидатом в офицеры, потому что уже заканчивал учебу в Мюнхенском университете и здесь в полку он проходил курс первичной военной подготовки, после которой имел право сдавать экзамен на первый офицерский чин.

Они с Клаусом попали в одну пару танцевать баварский народный танец. Он так ловко перебирал ногами в своих горных ботинках, из которых по уставу горных егерей так смешно торчали завернутые поверх бриджей толстые шерстяные носки, он так ловко притоптывал в такт музыке, так нежно, но в тоже время так властно и сильно приобнимал ее за талию, что Лизе-Лотта сразу прониклась доверием у этому красивому германцу. Настоящему юному Зигфриду, пришедшему забрать у Нибелунгов золото Рейна. И когда в конце танца настала пора сделать самое сложное па, в котором партнер хватает партнершу на руки, кружит и затем перешагивает с нею через натянутый шнур, изображающий символическое жизненное препятствие, Лизе-Лотта поняла, что такому парню, как Клаус она могла бы доверить и саму жизнь. И ей так не хотелось спускаться на землю из его объятий. Как жаль, что танец был таким недолгим!

А потом они вместе пили темное пиво. И еще они пели народные баварские и швабские песни.

И Клаус пошел провожать Лизе-Лотту до трамвая.

Они шли, она катила под уздцы свой велосипед, скромно, потупив девичий взгляд, а он шел рядом, нежно поддерживая девушку за локоток. Шел и рассказывал о горных егерях, и об альпинизме, которым он начал заниматься еще на первом курсе.

Казалось, что Клауса в меньшей степени интересовала юриспруденция, которой он посвятил последние шесть лет своей университетской жизни. Его в гораздо большей степени теперь интересовала тактика горных егерей.

– Вся история немецкого народа это война, – говорил он Лизе-Лотте, покуда они вместе катили ее велосипед по дороге к кольцу мюнхенского трамвая, – а треть театров военного действия это горы. Погляди на карту. Путь в Индию, к ее несметным богатствам лежит через Балканы, через горные перевалы Кавказа и далее – Иран, Афганистан – эти колонии Британцев – всюду это горы. И там должен пройти немецкий солдат. Там, где не пройдут танки и панцергренадеры, где не пройдет кавалерия, в которой кстати полковниками рейтар служили и мой дед Карл Оскар фон Линде, и мой отец Вильгельм Оскар фон Линде, так вот, там где не смогут пройти ни танки, ни пехота, ни кавалерия, должны пройти мы – горные егеря.

А на остановке трамвая, Клаус спросил Лизе-Лотту – хочешь, я привезу тебе из похода в Индию настоящий лунный камень?

– Хочу, ответила девушка. …

Строевой смотр в полку это событие большой… Нет, не большой – огромной важности.