Echo - [5]
…Они пошли в церковь, в монастырь.
На дороге очень маленькая бабка, закутанная в чёрное, крестилась и кланялась, подходя ближе ко вратам храма. Девушки переглянулись и – не сдержали смех. Совсем в дверях бабка упала на колени, кланяясь, касаясь лбом земли.
- Ну-ка, Люляка, на колени! – девушки вдруг крепко схватили Ю-Ю под руки, подставляя ей подножки, пытаясь её повалить. Она трепыхалась и билась, всё-таки вырвалась. Кирюха, громко плюнув в сторону подруг, встала, буквально-таки прыгнула на одно колено, но тут же вскочила с криком: «Ой, горячий! Блин, тут смола!».
Они зашли в церковь, перешагивая своими длинными запотевшими частями тела через бабушку, слишком уж надолго приютившуюся на самом проходе, - оглушительно захлопнулась дверь на жёсткой железной пружине, отдавая объёмным эхом зеленоватого простора (какая жарища всё-таки!). Джанка вдруг зарделась от подавляемого смеха, девушки заглядывали на неё недоумённо, она подманила их, шепнула: «Когда я корячилась через бабку, чуть на нее не пёрнула!.. а если честно, то нем-много да!..». Девушки хныкнули, затыкая руками рот, смачно зашетались: «Дура, тут нельзя без платка!» – «Кого? Сама дура!» – «Зачем суда вообще припёрлись!» – «Пёрлись?!» - «Гля! Батюшка!» – «Замолчи, щас пукну!» - «Гля-янь, Бог стоит!» (и закатилась) – «ВОТ дура, бля-а-адь!» – «А ты зачем со своей менструацией сюда пр…» и т. д. В церкви почти никого не было, девушки соскучились и пошли в туалет, поспешили, чуть ли не бегом.
Они, смеясь и семеня, пересекли Кольцо по диаметру – зайдя зачем-то по ступенькам и к звезде – перешли дорожку и завернули в подъезд дома, где публичный, то есть известный практически всем посетителям Кольца, сортир на 2-м и 3-м этажах.
Дверь ужасно хлопнула (опять пружина!), внутри темно (глаза привыкают), доски лестницы по-идиотски скрипят, пахнет, эхнет… Дверью хлопают, по лестнице спускаются девушки, одна за одной, курят, ругаются… Но всё это, конечно, прикольно!
- Блин, на втором закрыли! – провозгласила Кирюха, подёргав двери и убедившись, что они заколочены намертво, а не вибрируют, как когда на крючке изнутри.
- Вот вы видите пережиткки эпохи застоя – общественные сортиры в подъезде, - пояснила экскурсию Джанка.
- Отстоя, - пояснила Кирюха, - наверх!
- Параша, параша, где ты, моё место!? – у Ю-ю были очень тонкие аллюзии на что-то уголовное и краеугольное.
На третьем один сортир (один отсек) был тоже что ли забит, а дверь второго на крючке. У подоконника девушка:
- Там занято, вы за мной.
Кирюха еще дёрнула.
- Ну занято!.. – отозвался женский голос, но крайне невнятно и кто-то завозился.
- Давно что ль? – вопросила Кирюха к «очереди».
- Недавно, блин, до нашей эры, - ответила девица, выплёвывая сигарету, - член она сосёт что ли?!
Девушки засмеялись.
- Я например срать хочу, - заявила девушка-у-окна («Фу», - морщилась Ю-ю) – я щас наверно прямо в коридоре нас…
Дверь туалета распахнулась, вывалились чувак с бабищей, под ручку, не очень довольные, но скорее крайне раздражённые. Девушка схватила сумку и зашла.
Вышла, с сумкой: «Ведь в натуре ведь! Обратите внимание - презер валяется» и ушла.
Девушки зашли все вместе, закрылись. Толчок один: Кирюха, взгромоздившись с ногами, раскорячившись, мощно писала на презерватив и на дерьмо предыдущей посетительницы, Джанка искала ей новую прокладку, а Ю-ю рассматривала циклопических размеров окно, громадный подоконник.
- Что, Люляка, окошко понравилось?
- Большое офигеть и стекло прозрачное, а если кто…
- Стекло, стекло дерьмо в очко!
- Ага, «если»! – на третьем этаже!
- А если вон из того окна…
- Кому ты сдалась, отличница! Кстати, из этого самого окошка недавно деваха одна выкинулась. Ну не деваха – ей лет одиннадцать было.
- Как же она пролезла?
- Да оно ведь открывалось раньше, вот это.
- Жива она осталась?
- Хм, тебе-то что?! Осталась, только хребет сломала, лежит теперь – всё по фигу.
- А она, говорят, каждый день сюда ходила, паслась тут на всех этажах, подглядывала, дрочила на очке, лизала говно, хотела, чтоб её кто-нибудь насадил.
- А никто не насадил! – гортанно закатилась Джанка.
- Во-во! Трагедия! Жалко птичку, пчёлку Майку!
Ю-ю рассматривала всякие рисунки, подписи и надписи. Её особенно привлекла одна: «Крошка! если тебе 13-17 мне 17 ты красива и хочешь? здесь меня? Мне 17, я тоже крошка, тоже девушка. Позвони <номер>, спр. Ксюху, спрашивает Таня. Всё серьёзно. Потом скажу пароль».
- Что, люля, хочешь позвонить?
- Лесбиянка что ли? – искривилась Ю-ю.
- Ага, лезбиянка! поди чувырло такое у чувака или срачий интеллигентик какой-нибудь – несчастный, неудовлетворённый, прыщавый гандон штопаный! …или торчок!..
- Ничё себе! Да ты вумная как вутка!
- Вон на бачке надпись «толчок», где стрелка вниз, а исправлена на «торчок»!..
Девушки весело выходили (к ним уже стучались), Люлька ещё раз скосилась на телефончик: < …… >.
На ручке двери висел, как обычно, пластиковый пакет. Ксю присела на корточки. «Харлей» с каким-то несуразным ярко-зелёным баком, ярко-жёлтенький СD-плеер, и на всём этом восседает шикарнейшая
Роман в очерках, по сути, настоящий нон-фикшн. В своей фирменной иронической манере автор повествует о буднях спальных районов: «свистопляске» гастарбайтеров за окном, «явлениях» дворовых алкашей, метро, рынках, супермаркетах, парках отдыха и т. п. Первая часть вышла в журнале «Нева» (№2, 2015), во второй части рассказывается о «трудах и днях» в Соборе Василия Блаженного, третья часть – о работе на крупной телекомпании.Впервые публикуется 2-я часть, полный текст 1-й части с предисловием автора.
Сборник необычных эротических новелл блестящего стилиста. «Ящерицы» – настоящий «эротический хоррор»; рассказ напечатан за рубежом, в журнале «Reflections» (Чикаго). «Велосипедная прогулка» – не публиковавшаяся ранее повесть; словно бы перешедшие из «Ящериц» сновидческая эрогротескная оптика, «но и не только». «Дневник WOWеристки» – не публиковавшийся ранее рассказ. «Новая сестра» – миниатюрный шедевр 1997 г., имеющий десяток публикаций. «Темь и грязь» – новелла с мрачноватым сельским антуражем.
1993-й год. Россия. Деревня. Разухабистые школьники захватывают школу… Им помогают не менее разухабистые фермеры… Германика отдыхает, да она пока что если и родилась, то под стол пешком ходит: текст и написан 16-летним автором-хроникёром в лихие 93—94-е годы!«В этой книге Шепелёв – первооткрыватель некоторых психологических состояний, которые до него в литературе, по-моему, ещё не описывали, либо описывали не настолько точно, либо не верили, что подобные состояния существуют». Сайт: chaskor.ru.
Второй роман Алексея А. Шепелёва, лидера группы «Общество Зрелища», исповедующей искусство «дебилизма» и «радикального радикализма», автора нашумевшего в молодёжной неформальской среде трэш-романа «Echo» (шорт-лист премии «Дебют»-2002).«Maxximum Exxtremum» — «масимальный экстрим», совпадение противоположностей: любви и ненависти, высшего и низшего пилотажа экзистенциального бытия героев. Книга А. Шепелёва выделяется на фоне продукции издательства «Кислород», здесь нет привычного попсово-молодёжного понимания слова «экстрим».
По вечерам по тёмной околице бродит человек и громко поёт: «Птица щастья завтрешнего дня, вы-бери меня!..» Это Коля Глухой, местный пьяница: ходит по селу, стучит в окна, требует самогону… Познакомьтесь с ним и с другими колоритными персонажами – жителями обычного села тамбовской глубинки. Не фольклорные, а настоящие современные крестьяне работают, отдыхают, веселятся и грустят, поют и мечтают. Об их настоящем, о советском прошлом с его ушедшей культурой с уважением и юмором рассказывает автор.
У Алексея А. Шепелёва репутация писателя-радикала, маргинала, автора шокирующих стихов и прозы. Отчасти она помогает автору – у него есть свой круг читателей и почитателей. Но в основном вредит: не открывая книг Шепелёва, многие отмахиваются: «Не люблю маргиналов». Смею утверждать, что репутация неверна. Он настоящий русский писатель той ветви, какую породил Гоголь, а продолжил Достоевский, Леонид Андреев, Булгаков, Мамлеев… Шепелёв этакий авангардист-реалист. Редкое, но очень ценное сочетание.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?
Москва. Молодой парень знакомится с продавщицей обуви в ГУМе. Так ли проста эта девушка, как кажется на первый взгляд? И что влечет за собой эта встреча? Насколько же сильно может изменить жизнь одно маленькое селфи, не вовремя выложенное в сеть.
Книгу заметок, стихов и наблюдений "Питерский битник" можно рассматривать как своего рода печатный памятник славному племени ленинградского "Сайгона" 80-х годов, "поколению дворников и сторожей".Стиль автора предполагает, что эту книгу будут читать взрослые люди.Игорь Рыжов определял жанр своего творчества, как меннипея ("Меннипова сатира") — особый род античной литературы, сочетающий стихи и прозу, серьезность и гротеск, комизм и философские рассуждения.
Безбожная и безбашенная смесь «романа-исповеди», «спортивного детектива», иронического сюра и… ПОСТМОДЕРНИСТСКИХ ВАРИАЦИЙ на тему «ИЛИАДЫ»!Расширение сознания НЕСТАНДАРТНЫМИ МЕТОДАМИ… Просветление — БЕЗ ОТРЫВА от кручения педалей…Сложная система отношений АХИЛЛА и ПАТРОКЛА нашего времени…Биотехнологии, достойные рибофанка!Полет воображения, достойный Гинсберга и Берроуза!Сюжет, о котором можно сказать лишь одно: ЭТО НЕОПИСУЕМО!
Перед вами первый прозаический опыт поэта городской субкультуры, своеобразного предшественника рэп-группы «Кровосток». Автор, скрывающийся под псевдонимом Тимофей Фрязинский, пришел в литературу еще в 1990-х как поэт и критик. Он участвовал в первых конкурсах современной городской поэзии «Русский Слэм» (несколько раз занимал первое место), проводившихся в клубе «ОГИ», печатался как публицист в самиздате, на сайте Удафф.ком и в запрещенной ныне газете «Лимонка». Роман - путешествие во вторую половину 90-ых, полудокументальная история жизни одного из обитателей Района: работа в офисе, наркотики, криминальные приключения и страшная, но придающая тексту двойное дно болезнь.