Э. Ренан. Его жизнь и научно-литературная деятельность - [43]
С первых уже шагов на литературном поприще и до конца своих дней он в сущности являлся, несмотря на горькие разочарования и терзавшие его подчас сомнения, самым убежденным проповедником идеи развития, великой руководящей идеи, лежащей в основе современного умственного прогресса. В этом, главным образом, и заключается положительное значение его произведений и его несомненная заслуга. В разъяснении и развитии этой идеи он сыграл, наряду с величайшими мыслителями и учеными XIX века, совершенно определенную и, быть может, самую ответственную и неблагодарную роль: Конт применил идею развития к истории и философии абстрактных наук, Спенсер – к социологии и психологии, Дарвин – к естествознанию, а Ренан – к этике и экзегетике. Конечно, труды этих мыслителей являются лишь первыми несовершенными попытками в указанном направлении.
Но в чем же, однако, заключается сущность этой великой идеи развития в связи с вопросами нравственности, философии и религии? Прежде всего, конечно, в надлежащем беспристрастном научном понимании роли и назначения человека, то есть его отношения к природе и человечеству. Только благодаря такому пониманию, составляющему одну из величайших побед человеческого духа, представляется ныне возможной научно-критическая оценка различных исторических мировоззрений и постепенное освобождение человечества из мрака невежества и суеверий. Но понимание истинной своей роли далось человеку не легко и не сразу. Прошло несколько тысячелетий, пока он путем ужасных бедствий и разочарований дошел до убеждения, что он не бог и не царь вселенной и что созданные им идеалы не обладают никакой властью над явлениями природы. Но даже после этого человек еще долго отожествлял свои личные измышления с велениями божества и не мог освободиться от высокомерной и дикой претензии действовать и говорить от имени богов. Давно ли инквизиторы тысячами отправляли своих ближних на костер в полном убеждении, что они свято исполняют заветы Христа?! И если в наши дни веротерпимость, свобода совести и слова – не пустой звук, то этим человечество обязано прежде всего успехам знания и критического духа. С тех пор как человек начал понимать, что познание истины может быть достигнуто лишь путем постепенного развития и трудового общения целого ряда человеческих поколений с целью изучения явлений природы, и возникло, в сущности, новейшее миросозерцание. Лежащая в основе его идея всеобщего развития представляется неизбежным результатом человеческого самосознания и самоопределения. Она всецело основана на предположении, что умственный прогресс человечества, как и эволюция познаваемого нами мира, не только целесообразны, но и подчинены неизменным законам, что в истории рода человеческого нет места для случайностей и что из цепи естественных явлений нельзя выдернуть, в сущности, ни одного звена. Остается, следовательно, отбросив все произвольные теологические и метафизические объяснения природы, заняться научным исследованием неизменной последовательности явлений и законов исторического развития. Вот единственный путь к познанию истины. Как свет фонаря и костра никогда не заменит света солнца, так и наши личные идеи, служащие лишь бледным отражением действительности, никогда не избавят нас от необходимости изучения явлений природы; ибо только путем такого изучения мы постепенно достигаем истинного знания.
Все эти основные положения теории развития, впрочем, лишь намечены у Ренана, но не проведены последовательно до конца. В своих исследованиях по истории религий он с большим искусством показал весь вред религиозного фанатизма и все безумие человеческого высокомерия, стремящегося отожествлять мелкие личные воззрения и дела с божественной волей. Он учил, что лучшие наши надежды и верования, как и наши тела, со временем превратятся в прах и бесследно исчезнут в бесконечной смене явлений. Одно лишь стремление человека к познанию истины, то есть к Богу, по существу своему священно и бессмертно, потому что оно не угаснет на Земле, пока живы люди. Мы знаем, какое громадное значение Ренан придавал христианству в развитии человечества, однако он не избегнул обвинений в безбожии и нечестии. Кто успел составить себе хоть некоторое понятие о его безукоризненной частной жизни и литературной деятельности, тот оценит по достоинству подобные обвинения. Очевидно, писатель, всю жизнь трудившийся над разрешением вопросов религии и морали и принесший столько жертв ради свободы своей совести и своего развития, не мог быть ни атеистом, ни бесшабашным скептиком, каким его пытались выставить враги. Скептицизм очень часто служил для него лишь надежным средством влиять на легкомысленную и малоразвитую публику и скрыть перед толпой глубокую душевную тоску об утраченных идеалах. Придавая громадное значение чувству веры в развитии человечества, Ренан в интересах этого развития восставал лишь против крайнего догматизма, направленного, в сущности, к порабощению человеческого разума и критического духа. Он сознавал всю опасность человеческого самомнения, фанатизма и суеверия, благодаря которым так часто величайшие заблуждения служили предметом поклонения в течение многих веков, являясь перед коленопреклоненной толпой под священным покровом истины.
