Джуроб - [7]

Джулия. Поговорим?.. Да, хорошо... Эдвард, ты в городе по делам или отдыхаешь?

Насонкин. Меня зовут - Николай, или, если хочешь, - Ник.

Джулия (несколько секунд молча смотрит на него, переводит взгляд на входную дверь, опять на Насонкина, неуверенно улыбается) А что, шампанского с клубникой не будет?

Насонкин (опять на секунду потерявшись). Как же не будет? Лакея-официанта я убрал, а вино и ягоды - вон, на столике возле бара.

Джулия при слове "убрал" удивлённо взглядывает на Насонкина, но тот, опять как бы не замечая, открывает вино, Джулия, как и следует по сценарию, садится на приступочку и начинает расстёгивать молнию на ботфорте.

Джулия. Не против, если я сниму сапоги?.. А у тебя есть жена, подруга?

Насонкин возится с проволочным хомутком и делает вид, что не слышит. Косится  на обнажившиеся ноги Джулии в коротких чёрных чулках. Джулия снимает и чулки, пьёт шампанское, с удивлением глядит на хозяина.

Джулия. Ты не пьёшь?

Насонкин. Нет. (Вдруг хватает бутылку, наструив до краёв фужер, медленно, с наслаждением выпивает и тут же наполняет свой бокал ещё раз. Джулия молча с явным недоумением за ним наблюдает. Он давится, кашляет,  чихает) Всё, пардон, больше не буду! (Пожимает плечами, мол, сам такого не ожидал) Когда ещё доведётся настоящее французское "Клико" попробовать?

Садится в кресло, с улыбкой наблюдает за Джулией, которая устраивается на полу, включает телевизор, заливается-хохочет своим колдовским смехом, успевая при этом прихлёбывать шампанское и заедать его клубникой.

Джулия. Ты, правда, не хочешь выпить?

Насонкин. Я же выпил... Впрочем, если угодно: нет, я опьянён жизнью неужели ты не видишь?

Джулия ложится на живот, болтает ногами в воздухе и продолжает заливаться хохотом. Но вот она, почувствовав напряжение взгляда Насонкина, отрывается от экрана сначала на миг, потом ещё раз, пристально, сгоняя улыбку с губ, смотрит на него, чуть заметно вздыхает с явным огорчением, приподымается и на коленях, даже, скорее - на четвереньках, по-самочьи, подползает, расстёгивает пуговки своего топика, показывая-выставляя на обозрение скромный чёрно-белый кружевной лифчик, стягивает юбчонку... Вдруг вскакивает, хватает диванную подушечку, подкладывает деловито под свои колени, выключает звук в телевизоре, пристраивается опять у него в ногах, начинает спускать бретельки лифчика, но, не закончив это, принимается расстёгивать на нём рубашку, ремень.

Джулия (с придыханием, почти шепчет). Что ты хочешь?

Насонкин. А что ты делаешь?

Джулия. Всё... Но я не целуюсь в губы.

Насонкин. Я тоже... (Спохватывается) Впрочем... (Но сцена продолжается далее по сценарию. Джулия прикасается губами к его груди. Насонкин вздрагивает, как от ожога. Напряжение его нарастает-ширится по мере того, как Джулия спускается всё ниже и ниже. Но вот она, словно натолкнувшись на некую границу, продолжает целовать в одно и то же место на животе - всё тише, медленнее, машинальнее. Поднимает на него недоуменный взгляд) Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!! Ничего, Джул, я сделаю, я исправлю программу... Я обязательно тебя оживлю - по-нас-то-я-ще-му! (Сидит, сжав голову руками. Встряхивается) А сейчас вот что: пойду - нажрусь до поросячьего визга и блядь какую-нибудь сниму...

Вскакивает, решительно одевается, выходит.

Глик седьмой

Издательство. В кабинете сидят Насонкин(помятый, страдающий) и Снежана  Миловидова. Она демонстративно морщит носик, фыркает.

Насонкин. Вот, Снежана Витольдовна, до чего может опуститься-пасть человек, если к нему БЕЗРАЗЛИЧНО относятся коллеги по работе!

Снежана. Вам, Николай Александрыч, что же, всё, по-прежнему, жены мало?

Насонкин. Увы! Увы и ах, Снежана Витольдовна, супружница моя меня бросила. Так что я теперь, можно сказать, вдовец... То есть, тьфу, типун мне на язык! Я хотел сказать - холостяк.

Снежана (недоверчиво). Что - вы разошлись?

Насонкин (понизив интимно голос). Да! Да!! И сегодня вечером вас, Снежаночка Витольдовна, ждут в моей холостяцкой берлоге бутылка замороженного шампанского и моё пылкое горячее сердце!..

Снежана. Только сердце?

Насонкин делает вид, что обиделся - насупился, отвернулся.

Снежана. Не обижайся, Колюнчик! Если ты, и правда, стал холостяком мы, может, к этому разговору ещё вернёмся... А пока, ради Бога, пойди хоть пива выпей или лучше коньяку глоток...

Насонкин. Во, это в точку! Почему бы мудрому совету и не последовать? Тем более, если, Снежиночка, ты одолжишь мне полтинник до получки... (Корчит умоляющую рожу) А?

Снежана (подумав, открывает сумочку). Да-а-а, это анекдот: никогда ещё мужикам деньги не давала... На! Но ты упал в моих глазах, Насонкин!

Насонкин. Увы! Я сейчас буду пить на твои деньги горькую и горько плакать... Спасибо, Снежан, я знал, что под твоей внешней холодной красотой бьётся горячее доброе сердце...

Снежана. Иди, иди, не переигрывай!

Насонкин. Пока, Жанночка... Тьфу, Снежаночка!

Сделав ручкой, уходит.

Глик восьмой

Насонкин пытается открыть дверь своей квартиры, ключ не входит в скважину. Гремят запоры, дверь открывается - Анна. Смотрит совсем даже не дружелюбно. Насонкин неожиданно для самого себя приходит в восторг.